Джентльмен с Медвежьей Речки

– Но говорят, будто бы где-то здесь есть Призрачная золотая жила, – сказал Глантон.

– Вранье, – отрезал дядюшка Джейкоб, хотя на лбу у него выступила испарина. – Нет такой жилы. Ну, Брекенридж, нам пора. До заката нам надо успеть добраться до пика Антилопы.

– А я думал, мы идем к Ягуарову каньону, – удивился я, но дядюшка строго посмотрел на меня и сказал:

– Да, Брекенридж, все верно, пик Антилопы, как ты и сказал. Всего доброго, джентльмены.

– Всего доброго, – ответил Глантон.

Дядюшка съехал с тропы и пошел совсем не в ту сторону, куда было надо, и я, ничего не понимая, последовал за ним. Когда мы отошли на приличное расстояние, он повернул обратно.

– Да, Брекенридж, – вздохнул он. – Природа наградила тебя мощным телом, а вот мозгов положила маловато. Ты что, хочешь, чтобы все поняли, куда мы идем, или что?

– Ну, – говорю, – те двое вроде бы не похожи на дикарей.

– Дикарей! – фыркнул дядюшка. – Ты попробуй появись в Жеваном Ухе в ночь после получки, там дикарей найдешь столько, сколько этим двоим и не снилось. Думаешь, я купился на их болтовню? Чушь! Золото они ищут, золото, говорю тебе. В тот день, когда я купил карту у того мексиканца в Адских Муках, я видел, как Глантон о чем-то с ним толковал. Так что они или знают, где пещера, или пронюхали, что у меня есть карта. Или и то и другое разом.

– И что теперь будем делать? – спросил я.

– Поскачем в Ягуаров каньон другим путем, – ответил дядюшка.

Так мы и сделали, и после полуночи уже были на месте, потому что дядюшка не желал останавливаться, пока мы не доберемся до каньона. Каньон был глубокий, его скалистые стены были тут и там изрезаны расщелинами и уступами – в общем, с виду он казался очень диким. Ночью мы туда спускаться не стали, а сделали привал на плато наверху. Дядюшка Джейкоб сказал, что наутро можно будет начать поиски. А еще он сказал, что в каньоне уйма пещер, и он побывал в каждой из них. Ему никто ни разу там не попался, кроме медведей, пантер да гремучих змей, но он верил, что одна из пещер ведет в другой, скрытый каньон, и там-то и спрятано золото.

На следующее утро я проснулся оттого, что дядюшка Джейкоб трясет меня, и увидел, что у него прямо-таки усы растопырились от ярости.

– Что стряслось? – проворчал я, сел и потянулся за револьверами.

– Они тут! – взвизгнул он. – Черт бы их побрал! А ведь я так и знал! Ну, вставай, тупица неповоротливый! Что расселся, как идиот, с оружием в руках? Я же тебе говорю: тут они!

– Да кто? – не понял я.

– Да все те же двое – чертов горожанин да треклятый техасский стрелок, – процедил дядюшка Джейкоб. – Я встал на рассвете и почти сразу же увидел, как с той стороны плато из-за большого камня поднимается дымок. Я тихонько пробрался туда, а там они: Глантон жарит бекон, а Ван Брок притворяется, будто разглядывает цветы через увеличительное стекло… как же, поверю я им! Никакой он не профессор. Зуб даю, это разбойник, будь он неладен. Они проследили за нами. А теперь хотят нас укокошить и забрать карту.

– Не-ет, Глантон бы не стал, – засомневался я, но дядюшка сказал:

– А ну, цыц! Когда речь идет о золоте, никому нельзя верить. Да к черту все, сейчас же вставай и делай что-нибудь! Или так и будешь сидеть, балда, пока нас не прикончат во сне?

Все-таки тяжело быть самым большим в семье: все так и норовят спихнуть самую неприятную работу тебе на плечи. Я натянул сапоги и зашагал через плато, а в ушах у меня продолжали жужжать дядюшкины воинственные речи, так что я даже не заметил, идет он вслед за мной с винчестером наготове или нет.

На плато тут и там росли отдельные деревья, и, когда я дошел где-то до середины, откуда-то из-за дерева появился человек и пошел ко мне с горящими глазами. Это был Глантон.

– Ага, это ты, горный гризли, – со злостью поприветствовал он меня, – что, пик Антилопы, говоришь? Заблудился что ли, а? Не-ет, мы тебя сразу раскусили!

– О чем это ты? – возмутился я. Он говорил так, будто бы это ему положено было справедливо возмущаться, а не мне.

– Сам знаешь, о чем! – прошипел он; у его рта даже выступила пена. – Когда Ван Брок сказал, что ты показался ему подозрительным, я сперва не поверил, хотя вы двое вчера и впрямь вели себя странно, когда мы повстречались на тропе. Но сегодня утром я увидел твоего дядю Джейкоба, как он шпионил за нами, и только тогда понял, что Ван Брок был прав. Ты, значит, ищешь то же, что и мы, да еще к тому же играешь нечестно. Ну, что, будешь отнекиваться? Признавайся: ты ищешь то же, что и мы!

– Не собираюсь я отнекиваться, – говорю. – У дядюшки Джейкоба больше прав на это, чем у вас у всех вместе взятых. Это мы-то, говоришь, нечестно играем? Врешь ты все.

– Все ясно! – процедил он. – Где твое оружие?

– Я не собираюсь в тебя стрелять, – прорычал я.

– И я не очень-то хочу отправлять тебя на тот свет, – признался он. – Но, хоть Призрачная гора и велика, нам двоим на ней будет тесно. Бросай оружие, и я вышибу из тебя весь дух.