Джентльмен с Медвежьей Речки

– Зачем? Он уже тут, – сказал один из зевак, которые нас окружили. – Еще час назад приехал из Боевого Раскраса вместе со своей племянницей.

– Из Боевого Раскраса? – взревел я, нутром чуя что-то нехорошее.

Я ворвался в салун, где собралась целая толпа народу; посередине стоял старик с длинной седой бородой, а перед ним Блинк держался за руки с девушкой. В одной руке старик держал книгу, а другую поднял вверх и сказал:

– Объявляю вас мужем и женой! Кого Бог сочетал, того никакой змеелов да не разлучает.

– Долли! – взревел я.

Молодожены подскочили фута на четыре и стали озираться, а Долли выскочила перед Блинком и загородила его собой, растопырив руки, будто курица-наседка.

– Не тронь его, Брекенридж! – крикнула она. – Я только что вышла замуж и не позволю какому-то гризли с Гумбольдтских гор приставать к моему мужу!

– Ничего не понимаю… – У меня все так и поплыло перед глазами, и я начал вертеть в руках револьверы: такая уж у меня привычка, когда я расстроен.

Все гости свадьбы тут же куда-то подевались, а Блинк торопливо сказал:

– Дело было так, Брек. Когда я так неожиданно быстро насобирал кучу золота, я тут же отправил Долли письмо, где просил ее приехать, чтобы пожениться, как мы и договаривались той ночью, когда ты ускакал в Явапаи. Я и впрямь собирался вывезти золото сегодня – я ведь так и сказал тебе, – чтобы мы с Долли могли поехать в Сан-Франциско на медовый месяц, но узнал, что банда Харрисона следит за мной, и в этом я тоже тебе не соврал. Я хотел вывезти золото отсюда, а еще хотел спровадить тебя куда-нибудь, пока Долли со своим дядюшкой едут со станции в Боевом Раскрасе, а потому соврал, будто бы брат Рембрандт прибудет на станцию в Уопетоне. Так что учти, соврал я тебе всего один раз из трех.

– Ты же сказал, что женишься на девушке в Тетоне, – рассвирепев, возразил я.

– Ну, – сказал он, – мы же сейчас как раз в Тетоне. Знаешь, Брек, в любви и на войне все средства хороши.

– Ну же, мальчики, вы что, – подал голос настоящий брат Рембрандт. – Девушка выдана замуж, ваше соперничество окончено, и нет больше нужды точить зуб друг на друга. Пожмите же друг другу руки и оставайтесь друзьями.

– Ну, ладно, – с трудом сказал я. Было ясно, что я проиграл, и винить в этом мне было некого. И, хотя внутри я был тяжело оскорблен, я скрыл ото всех свое разбитое сердце.

Как уж умел, так и скрыл. Те, кто говорит, будто я со злости умышленно покалечил Блинка Уилтшоу, нагло врут, и, попадись они мне только – я тут же подмету улицу их ядовитыми языками. Я вовсе не собирался ломать его чертову руку во время рукопожатия. Я просто вдруг вспомнил о Глории Макгроу и подумал, что она скажет, когда узнает об этом позоре. И незачем трепаться, будто бы следующее, что я сделал, было в отместку за то, что Долли приложила меня плевательницей по голове. Едва я подумал о том, как Глория Макгроу меня отделает, я слегка потерял рассудок и затопал ногами, как обезумевший от ярости бык. А тут что-то подвернулось мне под руку, ну я и отодвинул это в сторону. Кто же знал, что это окажется Доллин дядюшка Рембрандт, которого я ненароком вышвырнул в окно? А те, кто жалуется, будто бы я повалил их на пол и потоптался по ним – так нечего было стоять у меня на пути, черт бы вас всех подрал!

Пока шел к Капитану Кидду, я подумал, а любил ли я вообще Долли, раз уж больше разозлился не оттого, что она выскочила за другого, а оттого, что не хотел опозориться перед Глорией Макгроу?

Глава 10. Призрачная гора

Говорят, смертельно раненный зверь всегда возвращается к себе в берлогу, так что, наверное, потому я и повернул к Медвежьей речке, едва выехав из Ущелья Тетон той ночью; городской жизни мне хватило с лихвой, и больше терпеть я уже не мог.

Но с каждой милей я все больше и больше думал о Глории Макгроу, и меня прямо-таки прошибал холодный пот каждый раз, когда я представлял себе, что она скажет; ведь я уже успел передать ей весточку с одним из Брекстонов, что скоро привезу Долли Риксби на Медвежью речку, только она уже будет не Долли Риксби, а миссис Брекенридж Элкинс.

От всех этих мыслей я так запутался, что, проезжая развилку на Жеваное Ухо, свернул не в ту сторону. Несколько миль тому назад я повстречал одного парня, который рассказал мне о родео, что проходило в Жеваном Ухе, и я решил, что было бы неплохо подзаработать немного деньжат да заодно отсрочить встречу с Глорией. Но я совсем запамятовал, что тогда мне придется проезжать мимо дома кое-кого из моих родственников.

Знаете, отчего я не переношу всяких там тарантулов, ядовитых ящериц и скунсов? Это все потому, что они напоминают мне мою тетушку Лаваку Граймс, на которой дядюшка Джейкоб Граймс по неосторожности женился в том возрасте, когда чужое мнение нипочем.