Dzheyn Eyr

Yet I knew all the time, if I yielded now, I should not the less be made to repent, some day, of my former rebellion.	Все же я прекрасно понимала, что если уступлю сейчас, то в будущеммне не миновать расплаты за былое мое неповиновение.
His nature was not changed by one hour of solemn prayer: it was only elevated.	Один час торжественноймолитвы не мог изменить его натуры, она была лишь обращена ко мне своей возвышенной стороной.
“I could decide if I were but certain,” I answered: “were I but convinced that it is God’s will I should marry you, I could vow to marry you here and now—come afterwards what would!”	- Я бы решилась связать свою судьбу с вашей, -отвечала я, - если бытолько была уверена, что такова действительно воля божия; тогда я готовабыла бы без колебаний выйти за вас, - а там будь что будет!
“My prayers are heard!” ejaculated St. John.	- Мои молитвы услышаны! - воскликнул Сент-Джон.
He pressed his hand firmer on my head, as if he claimed me: he surrounded me with his arm, almost as if he loved me (I say almost—I knew the difference—for I had felt what it was to be loved; but, like him, I had now put love out of the question, and thought only of duty).	Я почувствовала, какего рука тяжело легла на мою голову, словно он уже предъявлял на меня права; он обнял меня почти так, как если бы меня любил (я говорю "почти", - ибо ятогда уже знала разницу, я испытала, что значитбыть любимой, но, подобноему, отвергала любовь и думала только о долге).
I contended with my inward dimness of vision, before which clouds yet rolled.	Мое внутреннее зрение былоеще помрачено, его по-прежнему застилали тучи.
I sincerely, deeply, fervently longed to do what was right; and only that.	Искренне, глубоко, горячо яжелала лишь сделать то, что правильно, - больше ничего.
“Show me, show me the path!” I entreated of Heaven.	"Укажи, укажи мне путь", - молила я небо.
I was excited more than I had ever been; and whether what followed was the effect of excitement the reader shall judge.	Я испытывала небывалое волнение; и пусть сам читатель решит, было ли то, что последовало, результатом этого возбуждения или чего другого.
All the house was still; for I believe all, except St. John and myself, were now retired to rest.	В доме царила тишина; должно быть, кромеСент-Джона и меня, все ужеспали.
The one candle was dying out: the room was full of moonlight.	Единственная свеча догорела, комната была залита лунным светом.
My heart beat fast and thick: I heard its throb.	Сердце мое билось горячо и часто, я слышала его удары.
Suddenly it stood still to an inexpressible feeling that thrilled it through, and passed at once to my head and extremities.	Вдруг оно замерло,пронизанное насквозь каким-то непонятным ощущением, которое передалось мне в голову, в руки и ноги.
The feeling was not like an electric shock, but it was quite as sharp, as strange, as startling: it acted on my senses as if their utmost activity hitherto had been but torpor, from which they were now summoned and forced to wake.	Это ощущение не напоминало электрический ток, но онобыло столь же резко, необычно и неожиданно,оно так обострило мои чувства,что их прежнее напряжение казалосьстолбняком, от которого они теперьпробудились.
They rose expectant: eye and ear waited while the flesh quivered on my bones.	Все мое существо насторожилось; глаза и слух чего-то ждали.Ядрожала всем телом.