Джинны пятой стихии

— Почти. Как мы с вами и полагали, у Афанасьевой имеется первичный защитный барьер. Кто его поставил — будем думать и выяснять. Его я преодолел легко, но снимать не стал — пусть служит ей охраной и дальше… А вот потом начались странности. Рапорт с самого начала наладился очень хороший, устойчивый, прочный. Второй этап проходил нормально, хотя некоторое сопротивление ощущалось. Но — бывает. Третий, с установкой на четырнадцать лет, шел уже с заметным противодействием. Особенно когда я спросил, видит ли она страшные сны. Потом чуть отпустило — на время, пока она рассказывала детский кошмар с черной собакой. Но стоило мне спросить о странных снах… Знаете, коллеги, мне даже показалось, что надо на первый раз заканчивать.

— Но объективных показаний на это не было!

— Совершенно верно, Игорь, совершенно верно! По приборам — не было, но на ментальном уровне…

— Я видела, что что-то не то, но не думала, что настолько серьезно.

— Я сам этого не думал! Перевел ее на четвертый этап. И снова блок — при упоминании о снах. Форсировать процесс не стал, решил провести в два приема. А когда после перерыва начал пробиваться через эту блокировку — вот тут мне и врезало!.. Правда, мне показалось, защита сработала с запасом, на порядок, а то и на два сильнее, чем требовалось. Сопротивления-то я не оказал, заранее был готов к отступлению!

Игорь промолчал, только пожал плечами. Александра Васильевна сказала, подумав:

— Потому-то у Афанасьевой и случилась такая реакция. Избыточность защиты.

— Точно! Пытаешься выбить плечом закрытую дверь, а она вдруг распахивается без сопротивления. И ты со всего маху вмазываешься в противоположную стенку, калеча сам себя. А все почему? Несоразмерность силы и объекта ее применения.

— То есть чужого в свой мозг она категорически не пускает.

Игорь поднял голову.

— Травма возможна?

— У нее? После сегодняшнего? Едва ли. Даже — наверняка нет. Не для того ставится защита, чтобы травмировать того, кого надо защищать. Вот если бы я упорствовал, активно противодействовал, вступил бы в явный конфликт…

— Значит, что? Прекращаем с гипнозом?

— А вот уж дудки, Игорек! — Баринов даже помахал перед собой пальцем. — Ну уж нет! Самое интересное только начинается!.. Только теперь я буду аккуратнее. Предупрежден — значит, вооружен!

— Вас снова выкинет, а ее, быть может, травмирует.

В разговор снова вступила Александра Васильевна.

— Я тоже считаю, что вряд ли. Думаю, теперь она будет соизмерять действие и противодействие. И дальше уже элементарно — кто пересилит, кто возьмет верх… Прошу обратить внимание, это уже четвертая ипостась Афанасьевой: в дополнение ко снам, лозоходству и целительству — два вложенных защитных блока… А ведь она предупреждала, что не поддается гипнозу. Не так ли?

— Так, именно так! И те ребята, что на барьер наткнулись, то ли не поняли, то ли не захотели его преодолевать.

— А ей ничего не сказали.

— Игорек, да кто ж такое пациентам скажет?

— А если это еще не все? И есть еще третий, четвертый…

— Тише, Игорь, тише! Умерь пыл.

— Ну вот, и так всегда — «Ямщичок, не гони жоробец»!

Баринов поднялся из кресла, по своей привычке неторопливо прошелся по кабинету.

— Хорошо, Павел Филиппович, тогда главный вопрос — кто и зачем поставил в ее подсознании такую мощную защиту?

Баринов резко остановился перед Игорем.

— Это два вопроса. И первый из них — пока преждевременен. А вот на вопрос «зачем?» можно попытаться ответить уже сейчас.

— Тот, кто вложил в ее голову эти сны, позаботился поставить и барьер на пути слишком любопытных. Но в первую очередь — от нее самой… Значит, есть что скрывать?.. И поэтому вы уверены, что информация о снах заложена у нее в мозгу?

— Я не уверен, — пожал плечами Баринов. — Просто чувствую. Мне так кажется. Считай — интуитивно.

Александра Васильевна подняла голову от блокнота, где она все это время делала какие-то пометки.

— Раз информация заложена, значит, она для чего-то или для кого-то предназначена. Но изначально скрыта, допустим, до возникновения неких определенных условий или до определенного момента в будущем. И вот сейчас — то ли барьер дал трещину, то ли эта пора настала, — Афанасьева не только видит, но и помнит эти сны!.. То есть она получила доступ к этой информации. Пока — ограниченный. Но, думаю, это дело времени.

— Да, и это обстоятельство дает надежду, что и мы сможем сквозь данный барьер пробиться. Причем без нанесения ей вреда — физического и психологического.

— И что это нам даст?

— Возможно, как раз ответ на вопрос «кто?»

— А если этот «кто» — она сама?

— Тогда она — гений! Гений в квадрате, в кубе…

— Хорошо, коллеги, давайте наметим, хотя бы принципиально, что делать дальше.

— Ломиться по-наглому сквозь барьер я, разумеется, не стану. Но и снимать блокировку нельзя категорически. Открою шлюзы — и вся информация вдруг лавиной обрушится на нее… Последствия даже представить боюсь… Блокировка, вероятнее всего, поставлена в интересах носителя информации. Барьер, как ты сказала, только-только дал трещину, а уже какие сложности возникли в психологическом плане…