Джон Лоу. Игрок в тени короны

— Сегодня утром положение Коломбы стало тревожным. Тотчас вызвали доктора Ширака, который, взглянув на неё, сразу сказал, что ей осталось жить лишь несколько часов. Так как правду нельзя было скрыть, я решила сообщить её кроткой страдалице. Но она взяла меня за руку и, нежно пожимая её, сказала с ангельской улыбкой: «Я знаю, что вы хотите сказать: я прочла свой приговор во взгляде доктора. Чувствую, что скоро умру. Но смерть будет для меня облегчением; я вполне готова к ней. Мне хотелось бы только проститься пред смертью с двумя людьми: с Кэти Лоу и Ивлином Харкортом». Я не могла отказать ей в этой просьбе. Мадемуазель Лоу прибыла немедленно, но вас не нашли, и я боялась, что последнее желание Коломбы останется неисполненным. И даже такое разочарование она переносила безропотно. Но Божья Матерь в своём сострадании привела вас сюда. Вас тотчас же допустили бы к умирающей, но она была занята священными обрядами. Теперь же идёмте со мной.

Они вышли из приёмной, поднялись по лестнице и вошли в галерею, где находились спальни. Остановившись у двери, аббатиса тихо отворила её и впустила Ивлина в комнату, где пред ним открылось зрелище, которое чуть не лишило его сил.

На кровати, такой же простой, как и вся скромная обстановка кельи, лежала Коломба. На лице её была печать смерти. С тех пор как Ивлин видел её в последний раз, в её наружности произошла сильная перемена, но красота не уменьшилась. Своими суровыми чертами, своей мертвенно-белой кожей она походила на изящное мраморное изваяние. Даже положение способствовало этому сходству: её руки благоговейно прижимали Распятие к груди. Рядом стояла на коленях Кэти Лоу и горячо молилась: в отдалённом конце кельи находились две монахини, также на молитве. В ту минуту это глубоко трогательное зрелище было почти невыносимо для Ивлина, но впоследствии, когда горечь страдания прошла, он любил вспоминать о нём.

Дверь отворилась так тихо, настоятельница с Ивлином вошли такими неслышными шагами, что сначала никто в келье не заметил их присутствия. Было слышно только, как Кэти Лоу и монахини шептали молитвы. Сдерживая дыхание, чтобы не нарушить священного спокойствия вздохом или стоном. Ивлин посмотрел на ту, которую любил. Её положение было так безжизненно, что в первые минуты он думал, что всё кончилось, но при более тщательном наблюдении слабые движения груди показали, что жизнь ещё теплится. Восклицание, которого он не мог сдержать, заставило Коломбу открыть глаза. Она устремила их на Ивлина: слабый, чуть заметный румянец пробежал по её бледным щекам, лёгкая улыбка заиграла на губах. Но румянец тотчас же погас, и хотя глаза с любовью ещё были устремлены на него, её взор постепенно тускнел. Заметив приближение Ивлина, Кэти Лоу поднялась с колен и отошла вглубь кельи.

Получив возможность приблизиться к умирающей, Ивлин поцеловал её в лоб и, взяв худую, холодную руку, молил её сказать что-нибудь. Умирающая девушка сделала усилие, чтобы исполнить его просьбу. Ея уста зашевелились, но способность речи покинула её, ни одного звука не слетело с её уст. Ивлин почувствовал только лёгкое пожатие руки, которую держал. На нём остановился её последний взор, в котором читалась уже безмолвная любовь. Только тогда сердце страдалицы успокоилось навеки, и эта любовь потухла. Ивлин был выведен из забытья аббатисой, которая сказала ему с состраданием:

— Не горюйте о ней, сын мой! Вы только на время расстались, но на небесах соединитесь с ней. А теперь уходите отсюда, позвольте нам помолиться о душе нашей усопшей сестры.

Ивлин повиновался. Бросив последний взгляд на бездыханное тело Коломбы, он вышел из юдоли смерти. Ещё не наступило утро, как он был уже на дороге в Англию. Через несколько лет он опять приехал в Париж и, прежде всего, направился в часовню монастыря Капуцинов, где была погребена Коломба. Всё её имущество стало собственностью монастыря.

Глава XXXIII. Отставка Джона Лоу

В течение двенадцати месяцев с того времени, как Система достигла высшего своего развития, она совершенно исчезла. Банковые билеты были уничтожены, обратившись частью в ренту, частью в процентные бумаги: биржевая игра была подавлена. Банк закрылся: акции Компании Индий потеряли всякий кредит и почти все были отобраны в казну. Сама Компания, которая, по великому замыслу основателя, должна была вмещать в себе все государственные доходы, монетный двор и всю заграничную торговлю, распалась на части. Затем против богатых миссисипистов начали применяться суровые меры: была назначена особая комиссия для рассмотрения их дел. Для того, чтобы предупредить бегство, был издан указ, запрещавший, под страхом смерти, выезжать из королевства без паспорта. Эти жестокие меры, в которых Лоу не принимал никакого участия, навлекли на него новый взрыв народного негодования. Его положение стало столь опасным, что он не мог долее медлить с прошением об отставке. Было так устроено, что при свидании с регентом находился один только герцог Бурбон.