Джонни и мертвецы

Он дернул плечом, словно хотел почесаться, и извлек из-под пиджака пару горлиц.

– Ей-богу, они там плодятся, – вздохнул он, глядя вслед улетающим птицам. – Ну, что теперь?

– Пойду в школу. Только не говорите, что это очень важно.

– И не думал.

Они подошли к воротам кладбища. Джонни отчетливо увидел большой рекламный щит на месте старой фабрики по соседству: ярко-синее нарисованное небо на фоне пыльной сероватой голубизны неба настоящего.

– Послезавтра нас начнут перевозить, – сказал мистер Порокки.

– Сочувствую. Я же говорю, жаль, что я ничего не могу сделать…

– Возможно, ты уже сделал что мог.

Джонни вздохнул.

– Если я спрошу вас, что вы имеете в виду, вы ответите, что это трудно объяснить, правда?

– Наверное. Идем-ка со мной. Вдруг тебе понравится.

На кладбище не было ни души – ни живой, ни мертвой. Даже грач – или это была ворона? – улетел.

Но со стороны канала доносился шум.

Мертвецы плескались в воде. Во всяком случае, некоторые. Например, миссис Либерти. На ней был длинный купальный костюм, закрывавший ее от горла до колен, и неизменная шляпа.

Олдермен скинул мантию и цепь и сидел на бережку в одной сорочке. Помочи у него были – хоть корабль швартуй. Джонни задумался над тем, как мертвецы переодеваются и бывает ли им жарко, и решил, что это, вероятно, вопрос привычки. Если считать, что ты без рубашки, окажешься без рубашки.

Что касается купания… ныряли мертвецы совершенно бесшумно (лишь легчайшая рябь морщила воду и очень быстро исчезала) и выныривали совершенно сухими. Джонни вдруг осенило: когда призрак (мысленно он все-таки пользовался этим словом) прыгает в реку, не он намокает, а вода пропитывается призрачностью.

Впрочем, развлекались отнюдь не все. По крайней мере, не все развлекались обычным образом. Мистер Флетчер и Соломон Эйнштейн с группой товарищей сгрудились возле выброшенного кем-то телевизора.

– Что они делают? – спросил Джонни.

– Пытаются заставить его работать, – ответил мистер Порокки.

Джонни рассмеялся. Экран телевизора был разбит. В корпус не один год лили дожди. Там даже трава проросла.

– Дохлый номер… – начал он.

Что-то затрещало. В пустоте, на экране, которого не было, возникло изображение.

Мистер Флетчер выпрямился и с серьезным видом пожал руку Соломону Эйнштейну.

– Новый успешный альянс передовой теории с практикой, мистер Эйнштейн.

– Таки шаг в верную сторону, мосье Флетчер.

Джонни уставился на мерцающую картинку. Краски были изумительные.

И вдруг он понял.

– Призрак телевизора?! – ахнул Джонни.

– Ай какой умный мальчик! – похвалил Соломон Эйнштейн.

– Но улучшенной конструкции, – уточнил мистер Флетчер.

Джонни заглянул в корпус телевизора. Там было полно сухих листьев и ржавых покореженных железок. Но поверх всего этого неярко мерцал жемчужный контур – призрак устройства, тихонько жужжавший без питания. Во всяком случае, на первый взгляд без питания. Ведь кто знает, куда девается электричество, когда выключают свет?

– Ух ты!

Джонни выпрямился и показал на покрытую пеной зеленую гладь канала.

– Где-то там лежит старый «Форд-Капри», – сказал он. – Холодец говорит, он сам видел, как какие-то люди его туда столкнули.

– Немедленно займусь этим, – обрадовался мистер Флетчер. – Двигатель внутреннего сгорания наверняка нуждается в некотором усовершенствовании.

– Но послушайте… машины не живые, откуда же у них призраки?

– Боже ж ты мой, они же существуют, – вмешался Эйнштейн. – Минуту за минутой. День за днем. Ну так что стоит подгадать к нужному моменту?!

– Попахивает магией, – сказал Джонни.

– Нет! Это чистой воды физика! Это запредельная физика. Это… – мистер Флетчер взволнованно взмахнул руками, – метафизика. По-гречески «мета-» значит «за-», а «физика» значит… э-э…

– Физика, – подсказал мистер Порокки.

– Совершенно верно!

– Нет ничего конечного. В действительности ничто не заканчивается.

Это сказал Джонни. И сам удивился.

– Именно! Вы физик?

– Я? – опешил Джонни. – Я ничего не понимаю в науке!

– Чтоб я так жил! Дивно! – восхитился Эйнштейн.

– Что?

– Главное в ученье – свободная голова!

Мистер Флетчер покрутил призрачную ручку настройки.

– Ну вот, теперь все в порядке, – сообщил он, поймав какой-то латиноамериканский канал. – Идите все сюда!

– Как интересно! – воскликнула миссис Либерти, мигом облачаясь в платье. – Миниатюрный синематограф?!

Когда Джонни уходил, мертвецы толпились перед выброшенным телевизором и спорили, что смотреть…

Лишь мистер Строгг стоял в стороне, сложив руки на груди, и наблюдал за остальными.

– Теперь уж точно беды не оберешься, – заметил он. – Это есть не что иное, как неповиновение. Якшательство с физикой.

У него были маленькие усики и очки (разглядел Джонни при дневном свете) с теми толстыми стеклами, что надежно скрывают глаза.

– Быть беде, – повторил мистер Строгг. – И виноват в этом будешь ты, Джон Максвелл. Ты их разбередил. Разве так должны вести себя мертвецы?

Невидимые глаза сверлили мальчика.

– Мистер Строгг, – решился Джонни.

– Да?

– Кто вы?

– Не твое дело.

– Да, но все говорят…