Джордж Гершвин: Путь к славе

Публика начала проявлять свой энтузиазм уже вскоре после начала спектакля, а ко времени окончания он достиг такого накала, что, как только отзвучала музыка, зал взорвался овациями, которые продолжались целых пятнадцать минут. Когда на сцене появились Джордж Гершвин, Рубен Мамулян, Александр Смолленс и исполнители главных ролей стали обнимать их, зал пришел в неистовство. Чувство необычайности происходящего передалось всем присутствующим в зале. С.Н. Берман был вне себя от восторга. "Это грандиозно, — воскликнул он. — Эту оперу должны услышать во всех странах мира, кроме гитлеровской Германии — она не заслуживает такой чести". Когда Сигмунд Спейт подошел к Джорджу Гершвину, в глазах его стояли слезы. "Погляди-ка, — заметил Гершвин другу, — наш старина док плачет". Сергей Ку-севицкий, редко покидающий свое уединенное убежище в Джамайка-Плейн, одном из районов Бостона (за исключением тех случаев, когда он должен был дирижировать концертами Бостонского симфонического оркестра), также был здесь. "Это громадный шаг вперед для американской оперы, — сказал он, — событие огромнейшего значения". Дж. Розамонд Джонсон сказал Гершвину просто: "Ты — Авраам Линкольн негритянской музыки". За несколько дней до этого Эва Готье в качестве подарка ко дню рождения преподнесла Гершвину партитуру оперы Монтеверди "Орфей" со следующей надписью: "Самая ранняя опера композитору новейшей оперы". Теперь же она вместе с Колом Портером, Ирвингом Берлином и Роландом Хейзом выразила Гершвину свое неподдельное восхищение. Реакция самого Гершвина на успех "Порги и Бесс" не была чем-то непредвиденным: "Опера прозвучала точно так, как я представлял это себе, когда сочинял ее".

Все бостонские газеты были единодушны в своей оценке новой работы Гершвина. Мозес Смит писал в "Транскрипте": "Это уникально. Он единственный из пишущих для музыкальной сцены американских композиторов, работы которого отличаются таким эклектизмом наряду с такой яркой индивидуальностью… Он прошел долгий путь от Тин-Пэн-Элли до этой оперы. Сегодня его можно назвать серьезным композитором". Театральный критик той же газеты, Эдвин Ф. Мелвин, писал: "Композитор создал нечто, обладающее драматическим напряжением и мощью, с песнями, танцами и особым негритянским юмором, органически связанным с характером места действия и персонажей… Опера в том виде, как она представлена в "Порги и Бесс", может стать поистине народным искусством". Элинор Хьюз писала в газете "Хералд": "Это было очень интересное, подчас захватывающее событие… "Порги и Бесс" — это народная опера, американская опера, в то же время это драматическое произведение, усиленное и обогащенное музыкой". В газете "Крисчен Сайенс Монитор" Л.А. Слоунер рассматривал оперу как "самый значительный вклад Гершвина в музыку".

Спустя две недели, вечером 10 октября, "Порги и Бесс" увидела свет рампы в Алвин Тиэтр в Нью-Йорке. И опять публика, среди которой было немало знаменитостей из мира кино, бродвейских театров и Тин-Пэн-Элли, проявила неподдельный энтузиазм. Что касается критиков, то их мнения разделились. Отзывы ведущих театральных рецензентов были в основном явно положительными. Брукс Аткинсон писал: "М-р Гершвин украсил своей музыкой пьесу-легенду Хейуарда". Джон Мейсон Браун сказал: "Если только мой музыкальный слух меня не обманывает, музыка оперы — это самое прекрасное из всего им написанного. Ее язык — это язык спиричуэлс и Гарлема. Но он так слил эти два языка, что… в результате родилось глубокое драматическое произведение".