Джордж Гершвин: Путь к славе

Он был настолько поглощен своей оперой, настолько убежден в ее великих достоинствах, что ожидал такого же отношения к ней от всех остальных. Мамулян рассказал об одном красноречивом эпизоде в ресторане Линди (бродвейский ресторан, посетителями которого были в основном люди из мира театра), происшедшем сразу же после одной из репетиций. В какой-то момент за столом Мамулян стал насвистывать отрывок из Римского-Корсакова. Гершвин сразу же помрачнел. "Как ты можешь мурлыкать какую-то русскую мелодию, когда ты только что весь день репетировал мою оперу?" — спросил он с явным раздражением. Но тут же лицо его просветлело и раздражение исчезло. "Я знаю, почему ты насвистывал эту русскую мелодию, — потому что мои родители родом из России".

Все время, пока шли репетиции, он постоянно думал, дышал, играл и бредил оперой "Порги и Бесс". Никто и ничто не могло вызвать у него хотя бы мимолетного интереса. В один из моментов на репетиции, когда, казалось, все настолько перенасытились музыкой "Порги", что начинают сходить с ума, Гершвин предложил Мамуляну и нескольким другим, непосредственно связанным с постановкой, провести уикэнд на Лонг-Айленде, чтобы "начисто забыть о "Порги и Бесс"". Предложение было охотно принято. Когда они возвратились в Нью-Йорк после трехдневной экскурсии, Мамуляна спросили, что они там делали все это время. На что тот устало ответил: "Разве трудно догадаться? С утра до вечера, все три дня Джордж сидел за роялем и играл "Порги и Бесс"".

Театральная Гильдия немедленно подписала контракт с дирижером Александром Смолленсом, концертмейстером и вокальным репетитором Александром Стайнертом и театральным художником Сергеем Судейкиным. Затем последовал мучительный процесс отбора певцов. Собрать практически полностью, негритянскую труппу было труднейшей задачей, так как слишком мало певцов-негров обладали достаточным опытом и выучкой, необходимыми для пения в опере. Так что многих исполнителей пришлось искать среди неизвестных или малоизвестных вокалистов. Были проведены прослушивания сотен кандидатов, из которых на заглавные роли были отобраны Тодд Данкан и Энн Браун. Данкан вел курс музыки в Хауардском университете в Вашингтоне. После очередной лекции к нему подошел один из его друзей, бывший одновременно другом Гершвина, и предложил ему прослушаться на роль Порги. Данкан спел для Гершвина несколько классических арий. "На мой взгляд, — сказал Гершвин, — он самый настоящий негритянский Лоренс Тиббетт[76] ". Данкан был несколько зажат, но его голос был настолько красивого тембра и звучал так гибко и свободно, что Гершвин устроил еще одно прослушивание, на сей раз в присутствии продюсеров постановки. Данкана незамедлительно приняли в труппу. Энн Браун пришла на прослушивание, не имея никаких рекомендаций. Она просто пришла домой к Гершвину и попросила, чтобы он ее прослушал, так как ей сказали, что он ищет певицу на роль Бесс. Она спела несколько спиричуэлс и пьес классического репертуара. Как и Данкану, ей не хватало опыта, и поэтому она чувствовала себя несколько скованной. Однако ее пение произвело впечатление на Гершвина, и он понял, что поиски Бесс закончились.

Джон Бабблз, принятый в труппу на роль Спортин Лайфа, также оказался открытием для Гершвина, несмотря на то, что Бабблз был популярным танцором, сыгравшим множество ролей в различных водевилях. Но Бабблз — оперный певец? Это было что-то новое. Он пришел в ужас, когда Джордж Гершвин вручил ему изданную партитуру оперы, чтобы он смог ознакомиться со своей партией. Дело в том, что Бабблз не знал нот, к тому же он подумал, что 559 страниц, испещренных нотными значками, представляли собой ту роль, которую он обязан был вызубрить наизусть. Таким образом, пришлось изобретать способы и средства, при помощи которых можно было бы помочь популярному танцору выучить свою партию. Это была нелегкая задача, так как Бабблз, казалось, был неспособен петь более или менее верно ни с точки зрения высоты звука, ни с точки зрения темпа и ритма. Он, например просто не мог научиться петь медленные триоли в номере "Вовсе не обязательно" так, как этого хотел Гершвин, пока, наконец, Стайнерт) не пришло в голову простучать ритм в виде чечетки. Лишь после этого Бабблз понял, что от него требуется. Чтобы научить Бабблза правильно исполнять другие песни и речитативы, потребовалось поистине ангель ское терпение. Однажды Гершвин, выйдя из себя, решил уволить Бабблза. Лишь вмешательство Мамуляна удержало его от этого. И все же усилия, потраченные на Бабблза, принесли прекрасные плоды. Спортин Лайф в его исполнении стал одной из самых больших удач спектакля Его игра отличалась необычайной свежестью, а пританцовывающая по ходка и мелодекламационная манера произвели на публику неизгладимое впечатление. Часто, говоря о нем, Гершвин любовно называл его "мой Бабблз" с заслуженной гордостью Пигмалиона, создавшего свок Галатею.