Джордж Оруэлл (Эрик Блэр). Жизнь, труд, время. 2014

Вслед за этим последовали рассуждения по поводу особенностей британского менталитета, которому свойственны патриотические чувства, имеющие некую абстрактную составляющую, но конкретно определяемые цели, направленные на сохранение своей страны, ее обычаев, языка, культуры. Более того, британцы разного социального положения, в том числе люди не очень бедные, распространят свой патриотизм и на социалистическое общество, если таковое возникнет в их стране, выкручивался Оруэлл, пытаясь связать свой патриотизм с социализмом. Он писал несколько позже в «Письме из Лондона», опубликованном в американском левом журнале «Партизан ревью»⁵⁷²: «Люди, которые встают по стойке “смирно” при звуках “Господи, спаси короля”, с готовностью распространят свою лояльность на социалистический режим, если с ними обращаться с минимальным тактом. Однако в летние месяцы никто не увидел такой возможности, лейбористские лидеры (за исключением, возможно, Бевина⁵⁷³) позволили превратить себя в ручных котов правительства, и, когда вторжение не удалось и воздушные налеты стали менее ужасными, чем все ожидали, квазиреволюционное настроение пошло на убыль. В настоящее время правые ведут контрнаступление... Возможно, что одна-две левые газеты будут вскоре закрыты. Как говорят, вопрос о закрытии “Дейли уоркер” уже обсуждается кабинетом. Но такое движение маятника не является жизненно важным, если не верить, а я не верю, и сомневаюсь, верят ли в это люди моложе пятидесяти лет, что Англия сможет выиграть войну, не пройдя через революцию, и просто возвратится к “нормальности” до 1939 года с тремя миллионами безработных»⁵⁷⁴.

Важнейшим фактором, побудившим Оруэлла отказаться от пацифистских установок и встать на патриотические позиции, было подписание советско-германского договора о ненападении 23 августа 1939 года, за неделю до нападения Германии на Польшу и начала Второй мировой войны⁵⁷⁵. Оруэлл признался в этом в статье «Моя страна, справа или слева», причем представил читателю свои мысли сном: «Несколько лет я относился к войне как к кошмару и иногда выступал против войны с речами и писал против войны памфлеты. Но в ночь перед сообщением о подписании русско-германского пакта мне приснилось, что война началась. Это был один из тех снов, которые... открывают нам наши истинные чувства. Этот сон открыл мне две вещи. Во-первых, что я вздохну с облегчением, когда эта война, которую мы давно боимся, наконец начнется; и, во вторых, что в душе я патриот, что я не буду саботировать ее и не выступлю против своих, что я буду поддерживать войну и буду воевать, если это окажется возможно. Когда я спустился вниз по лестнице и увидел газету, сообщающую о прилете Риббентропа в Москву»⁵⁷⁶.

После подписания пакта Молотова - Риббентропа, а уж тем более после вступления Великобритании в войну, Оруэллу требовалось пересмотреть и собственную гражданскую позицию, и свои творческие планы. Еще в 1939 году он задумал многотомный роман, трилогию. Он писал Муру 19 июля о «своего рода саге» в трех частях⁶⁰⁴ и даже придумал название первой книги: «Быстрый или мертвый» (The Quick or the Dead). В записной книжке появлялись отдельные заметки для нового романа, но они становились все более редкими, а затем записи прекратились. Оруэлл охладел к задуманному было произведению. Позже он объяснял это тем, что не рассчитал сил. Не исключено, что он счел значительно более важным сосредоточиться в условиях войны на политической публицистике. Только в победном 1945 году появилось на свет его новое художественное произведение, принесшее автору всемирную славу, - повесть «Скотный двор», где были использованы некоторые наработки, предназначенные для трилогии, в частности образ лошади по имени Боксер, которую беспощадно избивает кнутом армейский офицер.

8. «Лев и Единорог»

(поворот к патриотизму)