Джордж Оруэлл (Эрик Блэр). Жизнь, труд, время. 2014

Сам Оруэлл весьма скептически относился к возможности реального воздействия на восточные народы при помощи радиопередач из Лондона, и этот скепсис со временем неуклонно усиливался. Журналист Малколм Магге-ридж, служивший в годы войны в британской разведке и участвовавший в контроле за передачами Би-би-си, вспоминал позже, что Оруэлл своими программами в полном смысле слова приобщал народы Востока «к жемчужинам западной культуры» и делал это ради обеспечения победы союзников: «Когда я осторожно высказал мнение, что его стрелы могут пролететь мимо цели, он заговорил об абсурдности сложившейся ситуации и захохотал своим характерным глубоким смехом, по поводу всего этого предприятия»⁶²⁴. Уже через год после поступления на Би-би-си Блэр стал открыто говорить о том, что его передачи не достигают цели, что это «выстрелы в стратосферу»⁶²⁵. Теперь он считал, что «пустые» радиопередачи отвлекают его от значительно более важных дел. Но больше всего его тревожило и раздражало другое, о чем открыто он не говорил. Став «патриотическим сотрудником» фактически государственной радиокорпорации, он оказался почти в полном политическом одиночестве. Для правых кругов он оставался политически чуждым, да и сам не стремился к сближению с ними. Что касается левых, тех, кто высказывал недовольство конструктивным участием лейбористов в государственном управлении, то многие из них смотрели теперь на Оруэлла как на ренегата.

Характерной была реплика активного пацифиста Джорджа Вудкока (позже он станет другом Оруэлла и пропагандистом его произведений) в журнале «Партизан ревью»: «Если нам надо было бы представить себе серьезные изменения в чьей-то жизни, Оруэлл окажется как раз кстати. Товарищ Оруэлл - бывший полицейский офицер британского империализма (у которого фашисты научились всему тому, что они знают), в тех регионах, где солнце, наконец, навсегда закатилось на разорванном Юнион Джеке⁶²⁶! Товарищ Оруэлл - бывший попутчик пацифистов и регулярный автор пацифистского “Аделфи”, который он теперь атакует! Товарищ Оруэл - бывший крайне левый, член НРП и защитник анархистов (смотри “Памяти Каталонии”)! И теперь товарищ Оруэлл возвращается к своим прошлым империалистическим привязанностям и работает на Би-би-си, занимаясь британской пропагандой, чтобы ввести в заблуждение индийские массы!»⁶²⁷

На этот выпад Оруэлл ответил не менее резкими словами, в которых чувствовалась жгучая человеческая обида, при которой не выбирают слов. Так появилось его письмо, опубликованное в том же журнале: «Пацифизм объективно является профашистским. Это общеизвестно... Меня не интересует пацифизм как моральный феномен». Оруэлл набрасывался на «банду католиков», «банду сталинистов» и на «нынешних пацифистов, как их иногда называют», причисляя их также к определенной банде, причем уже не «профашистской», а просто «фашистской». «Меня интересует психологический процесс, при котором пацифисты, начав с псевдоужаса перед насилием, приходят теперь в восторг по поводу успехов и власти нацизма». О собственных пацифистских выступлениях в предвоенные годы Оруэлл деликатно промолчал⁶²⁸.

Энергично огрызаясь в связи с нападками на его работу на Би-би-си, Оруэлл все более разочаровывался в ней, она стала его раздражать, а порой вызывала чуть ли ни чувство ненависти. Снова стали давать о себе знать больные легкие. Болезнь неизбежно оказывала влияние на поведение Эрика. Современная медицинская литература отмечает частоту нервно-психических расстройств при туберкулезе. Психических расстройств в полном смысле слова у героя этой книги не было, но нервная система постепенно расшатывалась, и особенно явственно это проявилось во время работы на Би-би-си, как раз в связи с мыслями о бесполезности этой работы, которую писатель все более воспринимал как каторжный труд. Подчас у Оруэлла возникало почти депрессивное состояние, сопровождавшееся чувствами тревоги и беспокойства и за собственную жизнь, и за здоровье жены, и в связи с известным политическим одиночеством, в котором он оказался из-за работы.