Джордж Оруэлл (Эрик Блэр). Жизнь, труд, время. 2014

Вслед за этим вместе с несколькими другими бродягами Блэр отправился в графство Кент, которое славилось своими плантациями хмеля. Был как раз сезон сбора и требовались многочисленные дополнительные рабочие руки. Собственно говоря, в дополнительном заработке фактически чернорабочим он уже не нуждался. Ему было интересно повседневное общение с группой людей из низшего социального слоя, с их повадками, образом мышления. Особенно заинтересовал Эрика молодой человек по кличке Джинджер²¹⁸ - мелкий воришка, который в дороге снабжал всю компанию необходимым. То он стянет где-то вилки и ножи, так что вся группа могла поесть «по-людски», то он ловко обведет вокруг пальца продавца продовольственного магазина и вернется с несколькими пачками сигарет и яблоками. Блэр сознавал, что, имея такого члена команды, он легко может оказаться за решеткой, и по заслугам, но, похоже, что и это было допустимым, хотя и не очень желательным вариантом, давая возможность познакомиться с житейскими реалиями с еще одной стороны.

Он писал своему другу Деннису Коллингсу: «Если от меня не будет известий в течение пары недель, это, возможно, будет означать, что меня схватили за попрошайничество, так как приятели, с которыми я двигаюсь, - закоренелые нищие и один из них не более чем мелкий воришка»²¹⁹. Отчитываясь тому же Коллингсу о двух с половиной неделях, проведенных на плантации хмеля на ферме возле города Мереворт, он то ли с подлинной горечью, то ли иронически информировал, что заработал за свой добросовестный труд всего 16 шиллингов (правда, рабочих кормили, но стоимость еды была вычтена из оплаты), зато руки стали совершенно черными от сока собираемых растений. Видно, и на этот раз помог опыт Джинджера, так как в письме говорилось, что, несмотря на то, что он вор, это «очень приятный парень»²²⁰.

Работа на плантации была не из легких. Страшно болели руки, образовались волдыри. Несмотря на это, Эрик находил силы, чтобы побродить по территории расположенного неподалеку замка начала XVIII века, носившего то же название, что и город. Полуразрушенные стены давали ему какое-то успокоение и, видимо, стимулировали мысль.

Уборке хмеля Эрик посвятил очерк, который появился в журнале «Нью Стейтсмен» в середине октября 1931 года. Это был колоритный рассказ об условиях жизни на плантации²²¹». В нем представали неведомые лондонскому читателю из среднего класса, из тех кругов интеллигенции, которые интересовались бытом общественных низов, подробности, в частности о той довольно загадочной группе британских жителей, которые сохраняли кочевой образ жизни и стародавние традиции. Это были цыгане, зарабатывавшие себе на хлеб любой поденной работой и составлявшие основную часть сборщиков хмеля.

В очерке рассказывалось о цыганских нравах и обычаях, которые законсервировались и соблюдались в течение столетий, о присущих этому племени представлениях о чести, справедливости, верности и т. д., лишь слегка дополненных современными представлениями. Попутно объяснялось, что привившийся в Великобритании термин для обозначения этой народности - gipsy, связывавший их с Древним Египтом, носит случайный характер, что он неправилен, так как прародиной цыган являлась Индия.

Требования приличия, а следовательно, и фактической цензуры, не дали возможности описать все впечатления, в частности рассказать о половых извращениях среди сезонных рабочих. Зато он исправно записывал все любопытные, в том числе и не очень приличные, факты в свой дневник. Он сделал заметку, например, о каком-то глухом нищем из Ист-Энда, имени которого никто не знал, почему его и называли просто Глухой, который забавлялся тем, что при случае демонстрировал пугающимся и отшатывающимся дамам свой мужской орган...²²²

Такого рода записи могли послужить каким-то разветвлением сюжета в одном из будущих романов, над тематикой которых постоянно работало сознание писателя.

Возникла еще одна экспериментальная идея - побывать в лондонской тюрьме, разумеется, в качестве заключенного (по возможности недолго, всего лишь несколько дней), чтобы на собственной шкуре испытать, как живется людям в подлинной неволе, как обращаются с ними, как их кормят... Накануне Рождества 1931 года Эрик предпринял попытку так нарушить порядок, чтобы его задержала полиция и отправила в тюрьму как «мелкого преступника» на незначительный срок заключения (желательно без штрафа, который заплатить было бы нелегко). Выпив на пустой желудок несколько кружек пива, а затем четверть бутылки виски, он «опьянел, но не слишком», после чего двинулся по одной из центральных улиц, громко что-то распевая. Он, действительно, был задержан полицейским, но не был отправлен в тюрьму, даже не был отведен к судье, а просто просидел в камере полицейского участка около двух дней, после чего, получив устное внушение, был выпущен на волю.