Читаем Джордж Оруэлл (Эрик Блэр). Жизнь, труд, время. 2014 полностью

Правда, Эрик должен был выплатить штраф в 6 шиллингов, которых у него не было. В результате полицейские махнули рукой на бродягу и отпустили его «безвозмездно», простив небольшой долг государству. В целом, острых ощущений не получилось, за исключением того, что в крохотной камере, где он находился вместе с пятью другими задержанными, была вонючая параша, из-за которой невозможно было дышать223.

На следующий день он предпринял еще одну попытку попасть в тюрьму. На сей раз Эрик притворился пьяным, но сделал это у входа в приют для бездомных, где, как считалось, особенно строго соблюдались правила поведения в публичном месте. К его полному разочарованию он был просто отогнан подальше. То ли вид у него был слишком жалкий, то ли полицейские оказались великодушными накануне Рождества, но нарушения Эдварда Бёртона (так он представился служителям порядка) показались им недостаточными для ареста, заключения или хотя бы задержания. В настоящую тюремную камеру Блэр так и не попал, прекратив дальнейшие попытки. Более же серьезные правонарушения были для Эрика невозможны, так как они привели бы к обнаружению его настоящего имени и скандалу, мешающему его литературной карьере.

Очерк, посвященный этим неудачным попыткам попасть в тюрьму, опубликованный в августе 1932 года, Оруэлл завершал так: «В течение следующих нескольких дней я предпринял еще несколько попыток попасть в беду, выпрашивая милостыню под носом полиции, но, наверное, мне просто везло в жизни - никто не обратил на меня ни малейшего внимания. А так как я не хотел делать что-нибудь серьезное, что могло привести к расследованию касательно моей личности и т. д., я все это забросил. Дело в большей или меньшей мере завершилось провалом, но для меня это был довольно интересный опыт»231.

<p>2. Блэр становится Оруэллом</p>

Тем временем Блэр завершил свою первую большую книгу очерков, которую назвал «Исповедь мойщика посуды». В основном она была посвящена впечатлениям о нищем и голодном Париже. Работа над книгой заняла чуть больше полутора лет, с января 1930 по август 1931 года. По рекомендации Риза рукопись - «французские главы», написанные в форме дневника - была представлена осенью 1930 года известному издателю Джонатану Кейпу, который с 1921 года был собственником издательства Кейпа, публиковавшего художественную и публицистическую литературу, в основном книги известных авторов. Среди излюбленных писателей Кейпа были Эрнест Хемингуэй, Артур Рэнсом, Сидней и Беатриса Веббы, Сэмюэл Батлер.

Кейп с ходу отверг «Исповедь», полагая, что у нее нет читателя, что рукопись фрагментарна и малоинтересна. Риз, которому очерки Блэра понравились, представил рукопись еще в два издательства. По его рекомендации Эрик переписал рукопись, устранил дневниковую форму, заменил ее изложением по главам, существенно дополнил книгу впечатлениями о нищете в Великобритании. Однако и эти издатели отвергли рукопись.

Расстроенный и разочарованный, Эрик отдал рукопись Мейбел Фирц, с которой виделся иногда в редакции «Аделфи» или вечерами. Та связалась со своим знакомым - литературным агентом Леонардом Муром - и без ведома автора (который посоветовал ей рукопись выбросить) в апреле 1932 года передала книгу. Мур считался в литературных кругах Лондона высококвалифицированным экспертом по вопросам читательского спроса и прибыльности издательств. У него был респектабельный офис на Стрэнд - одной из деловых лондонских улиц, соединяющей район Вестминстера (центра политической жизни) с Сити (центром бизнеса). Он входил в объединение лита-гентов и был там наиболее опытным специалистом. Уже через несколько дней Мур позвонил Блэру и сказал, что рукопись у него и что она ему понравилась. Он предложил Блэру стать его постоянным литературным агентом (тот, разумеется, согласился) и стал продвигать произведение будущего Оруэлла232. Леонард Мур остался литературным агентом Оруэлла до самой его смерти.

Любопытно, что на протяжении последующих почти 20 лет личного сближения между писателем и его литературным агентом не случилось. Отношения оставались формальными. Блэр-Оруэлл начинал каждое письмо Муру словами «Дорогой господин Мур», иногда «Дорогой сэр», а заканчивал «Искренне ваш». Единственным изменением, произошедшим после Второй мировой войны, было то, что в обращении стало опускаться слово «господин», и письма открывались словами «Дорогой Мур».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное