Джордж Оруэлл (Эрик Блэр). Жизнь, труд, время. 2014

К явному недовольству своего богатого социалистического работодателя Голланца и его Клуба левой книги Оруэлл впервые в своей публицистической практике остро критиковал не только правящие круги, но и британские социалистические течения, которые он считал умозрительным порождением социалистических интеллектуалов, начиная с крайне левых, идущих за Троцким, и завершая правым крылом лейбористов, близким к либералам (в 1931 году в Лейбористской партии произошел раскол, из нее выделилась группа независимых лейбористов во главе с премьером Р. Макдональдом, который возглавил коалиционное национальное правительство с участием отколовшихся от своих партий национал-либералов и национал-консерваторов).

К этому времени Оруэлл познакомился с «Капиталом» и некоторыми другими работами Маркса. Экономический детерминизм основоположника того социализма, который Маркс пытался превратить в науку, но так в этом и не преуспел, не впечатлил Оруэлла. Отдавая должное логике Марксовых выкладок, особенно в области абстрактного экономического анализа, он считал, что эти воззрения узки, крайне оторваны от реальной жизни, не учитывают в должной мере психологические, моральные и семейные факторы, национальные традиции - все то, что не находится в прямой зависимости от уровня экономического развития, хотя в той или иной мере и связано с ним.

Оруэлл не пренебрегал экономической стороной развития общества, особенно когда речь шла о материальном положении низших слоев населения, но стремился не просто увидеть обратное воздействие так называемой надстройки на базис, но рассматривать сознание, настроения, укоренившиеся и благоприобретенные взгляды людей как явление самостоятельное. Оруэлловский социализм с самого его зарождения в первой половине 30-х годов до конца жизни писателя оставался весьма неопределенным, этическим, включавшим в сферу будущего справедливого общества - временами казавшегося ему близким, временами отодвигавшимся в неопределенную перспективу, - не только рабочий класс и другие низшие группы населения, но также средние слои. Иначе говоря, сам термин «социализм» был для Оруэлла только словесной маской, некой неопределенной формой, своего рода вывеской, в которую вкладывалось столь же неопределенное содержание, которое лишь с большим трудом можно было бы отнести к одному из социалистических направлений.

Скорее же всего оруэлловский социализм, впервые более или менее четко выраженный во второй части «Дороги на Уиган-Пирс», был смесью материальных и этических факторов, из которых главными были чувства чести и достоинства. Без достаточной пищи и приличного жилья достоинство невозможно, полагал он. Но приличные материальные условия не обеспечивают сами по себе это неуловимое состояние души, иногда даже в той или иной степени мешают его формированию. Оруэлловский этический социализм, таким образом, оказывался в тупике, как, впрочем, и все остальные социалистические концепции. Социализм, утверждал Оруэлл, в очередной раз подставляясь критике с самых разных сторон, - «это такая элементарная житейская вещь, что я иногда удивляюсь, каким образом он до сих пор не возник сам по себе»³⁶⁹.

Вряд ли это высказывание полностью отражало мысли Оруэлла о таком неоднозначном явлении, как социализм. Критики, однако, за него ухватились, пытаясь расправиться со всей книгой, придравшись к этой хлесткой литературной фразе. И действительно, ни обобществления средств производства, ни плановой экономики, управляемой директивными органами, а не законами рынка, то есть того, что в первую очередь ассоциируется с социализмом, Оруэлл пока не признавал. Об общественной собственности он позже как-то упомянет, но эта тема очень быстро и незаметно исчезнет их его публикаций.

Продолжая придерживаться весьма смутных позиций, которые он считал социалистическими, Оруэлл пока не связывал себя ни с одним из политических течений и тем более не присоединялся к какой-либо партии или группе. Более того, он как бы делал вид, что таковых вообще не существует. В книге о рабочих Северной Англии утверждалось, что улучшить условия труда и быта рабочего класса в существующих политических условиях невозможно (о возникновении социализма как бы стихийно, откуда-то изнутри он как-то удобно для себя сразу же позабыл). Он полагал, что для этого необходимо было бы прежде всего создать «эффективную социалистическую партию». Но заняться этим некому. И сам автор отнюдь не выражал желания вступать на опасную политическую тропу. Вспоминая время после возвращения из Бирмы, он писал: «У меня не было тогда интереса к социализму или любой другой экономической теории. Мне тогда казалось и иногда кажется теперь, что любая экономическая несправедливость прекратится в тот момент, когда мы захотим, чтобы она остановилась, но не ранее этого, и, если мы действительно захотим этого, неважно, какие методы будут использованы»³⁷⁰.