Джотто и ораторы. Cуждения итальянских гуманистов о живописи и открытие композиции

Fingere proprie est figuli, qui formas ducit ex luto. Inde generale fit vocabulum ad caetera, quae ingenio, manuque hominis artificiose formantur, praesertim inusitate, et nove. Effingere est ad alterius formam fingere, et quodam modo fingendo repraesentare. Cicero secundo de Oratore: Tum accedat exhortatio, qua illum, quem delegerit, imitando effingat, atque exprimat. Quintil. lib. 10. cap. 1. Nam id quoque est docilis naturae, sic tamen, ut ea, quae discit, effingat. Et iterum: Nam mihi videtur M. Tullius, quum se totum ad imitationem Graecorum contulisset, effinxisse vim Demosthenis, copiam Platonis, iucunditatem Isocratis. Unde ductum est nomen effigies, figura ad vivam alterius similitudinem, vel ad veritatis imaginem facta, tam in picturis, quam in sculpturis.

Op. cit. V. xliii, p. 178 (с. 10)

(a)[324]

Уже много веков никто не только не говорил по-латыни, но и не понимал латинские тексты: изучающие философию не понимали древних философов, адвокаты – ораторов, законники – юристов, и прочие читатели не воспринимали и не воспринимают книги древних. Словно Римской империи вовсе не существовало, теперь как будто неприлично говорить и знать по-римски, и угас великий блеск Латыни, заплесневелой и проржавевшей. Многие мудрые мужи высказывали свои мнения, почему так случилось. Сам я ни порицаю, ни одобряю ни одного из них и воздерживаюсь от ответа на этот вопрос, как и на вопрос, почему искусства, наиболее близкие к свободным, такие как живопись, скульптура, литье, архитектура, так долго и сильно вырождались и чуть не умерли вовсе вместе с той литературой, и почему в наше время они возрождаются к жизни: такой теперь наступает расцвет как хороших мастеров, так и литераторов. Поистине, насколько были несчастливы прошлые времена, когда невозможно было найти ни одного образованного человека, настолько теперь нам надо благодарить наше время, в которое, если мы немного постараемся, я уверен, скоро римский язык станет живее самого города, а вместе с ним восстановятся и все науки.

Elegantiarum Libri VI, I (Вступление) в Opera, Basilea, 1540. Р. 4 (с. 117–118)

(b) Лицо и его черты

Лицо больше относится к телу, а черты – к душе и воле, от которых и происходит это слово. Действительно, супин глагола volo, «желать» – vultum[325]. Поэтому мы говорим «с гневными и печальными чертами» скорее, чем «лицом», и, наоборот, «с широким или длинным лицом», а не «чертами». От слова «лицо» происходит «поверхность»[326], естественно, не далеко ушедшая по значению от исходного слова: например, поверхность, или лицо моря, лицо земли – и лицо человека как почти первое, что мы в нем видим. В некоторых, однако, случаях можно использовать оба слова: обезображенное лицо и обезображенные черты, расцарапанное лицо и черты, повернутое лицо и черты, и таких примеров множество.

Op. cit. IV. xiii, p. 125 (с. 10)

(c) Почет, краса и бесчестие[327]

Почет – это, я бы сказал, воздание почестей за хорошие поступки, например, воинский почет – это слава, почести, отличия, стяженные солдатом на войне. Бесчестие – его противоположность, собственно, некоторое лишение хорошей репутации, обесчещивание, бесславие и позор. Отсюда происходит «обесчещивать», например, у Цицерона: «он обесчестил самого магистрата», то есть опозорил и подверг поруганию его имя. В переносном смысле эти слова применимы и к свойствам души честной и нечестной. У того же Цицерона, например, находим: «следует почет и честь», а у Квинтилиана: «лагерь понес достаточно бесчестия и позора». Краса – это некая красота, происходящая от достоинства вещей и людей в определенных месте и времени, их поступков или слов. Переносно применяется и к добродетелям: красой называется не само честное, а то, что людям и общественному мнению кажется честным, прекрасным и заслуживающим одобрение. Отсюда глагол decôro, «украшать», с долгим средним слогом (decoro, «прославлять», с кратким средним слогом происходит от decus).

Op. cit. IV. xv, pp. 125–126 (с. 10)

(d) Нежный человек, нежная работа

«Нежный человек» – это упрек, а «нежная работа» – похвала. У Вергилия:

Шлет Индия кость, сабей же изнеженный – ладан[328]

.

У него же:

Одушевленную медь пусть куют другие нежнее,
Также из мрамора пусть живые лики выводят[329]

.