Э. Д. Фролов Рождение Греческого Полиса(СИ)

La citИ grecque. Paris, 1928. P. 70-73; S t a r r C h . G . The Decline of the Early Greek

K in g s// Historia. Bd X. 1961. P. 129-138; B e n g ts o n H . GG4 S. 65-66; J e ffe r y L .H .

Archaic Greece. P. 39-40.

24 О господстве аристократии подробнее см.: G lo tz G . La citИ grecque. P. 73 ss.;

E h re n b e rg V Der Staat der Griechen. T l.I. Leipzig, 1957 S. 14-17; B e n g ts o n H . GG4

S. 65-66, 107 ff.; J e ff e r y L . H . Archaic Greece. P. 40-42 (а, кроме того, см. по индексу

для отдельных общин); A r n h e im М . Т . W . Aristocracy in Greek Society. London, 1977.

P 39 ff.

----------------------- Page 113-----------------------

= fr. 603 Rose3; для Колофона -- Strab., XIV 1, 28, p. 643).25

Осознание знатью своего высшего привилегированного положения

в архаическом обществе нашло яркое выражение в соответствующей,

разработанной в русле аристократических традиций гомеровского эпо

са, этико-социальной терминологии, образцы которой в изобилии рас

сыпаны в античной литературной традиции, и в первую очередь в ли

рической поэзии, творцами которой нередко были выходцы из той же

аристократической среды. Представители высшего сословия велича

ются здесь людьми благородными (????????, ????????, ??????????), луч

шими (??????, ???????, ?????????), достойными (??????), тогда как про

столюдины, наоборот, -- дурными (?????), низкими (??????), подлыми

(???????). И это величание не было пустым звуком --оно отражало

вполне реальную жизненную ситуацию. Сосредоточив всю полноту ад

министративной и судебной власти в своих руках, превратив общин

ные органы управления -- совет старейшин и народное собрание --в

орудия своего исключительного господства, оперев это господство, как

на своего рода фундамент, на традиционное свое лидерство в искон

ных родо-племенных подразделениях, система которых, в виде цепи

род -- фратрия -- фила, продолжала оставаться единственной формой

организации общества, землевладельческая аристократия вела дело к

созданию настоящего кастового государства, где народной массе была

уготована самая жалкая роль.

Народ, естественно, остро реагировал на происходящее. Уже Ге

сиод--мы имеем в виду все ту же его поэму "Труды и дни"--вос

принимал современную ему действительность как сугубое воплощение

социальной несправедливости. Идеализируя далекое прошлое и сетуя

на зло настоящего, он изображал развитие человечества как непре

рывную социальную деградацию -- от блаженного золотого века к все

более ущербным векам серебряному, медному, героическому, пока, на

конец, в современном ему поколении железного века кумуляция зла не

достигла своего апогея:

Если бы мог я не жить с поколением пятого века!

Раньше его умереть я хотел бы иль позже родиться.

Землю теперь населяют железные люди. Не будет

Им передышки ни ночью, ни днем от труда и от горя,

И от несчастий. Заботы тяжелые боги дадут им.

Дети -- с отцами, с детьми -- их отцы сговориться не смогут.

Чуждыми станут товарищ товарищу, гостю -- хозяин.

25 О военной аристократии всадников см. также: AlfЖldi A. Die Herrschaft der Re

iterei in Griechenland und Rom nach dem Sturz der KЖnige/ / Gestalt und Geschichte.

Festschrift fЭr K.Schefold (Antike Kunst, Beiheft 4). Bern, 1967. S. 13 ff.; Jeffery L. H.

Archaic Greece. P. 67-68; Arnheim M. T. W. Aristocracy... P. 54.

----------------------- Page 114-----------------------

Больше не будет меж братьев любви, как бывало когда-то.

Правду заменит кулак. Города подпадут разграбленью.

И не возбудит ни в ком уваженья ни клятвохранитель,

Ни справедливый, ни добрый. Скорей наглецу и злодею

Станет почет воздаваться. Где сила, там будет и право.

Стыд пропадет. Лишь одни жесточайшие, тяжкие беды

Людям останутся в жизни. От зла избавленья не будет.

(Op. et dies, 174 слл.).

Это потрясающее по силе общее описание подкрепляется целым

рядом более конкретных сетований на засилие знати. Самоуправство

" царей-дароядцев" (???????? ?????????, ст. 38-39, 263-264) поэт иллю

стрирует красноречивой притчей, где ястреб, схвативший соловья, по

учает свою жертву:

Что ты, несчастный, пищишь? Ведь намного тебя я сильнее!

Как ты ни пой, а тебя унесу я, куда мне угодно,

И пообедать могу я тобой, и пустить на свободу.

Разума тот не имеет, кто мериться хочет с сильнейшим:

Не победит он его -- к униженью лишь горе прибавит!

(ibid., 207-211).

Однако Гесиод не ограничивается сетованием на нарушение силь

ными людьми социального порядка. Он предупреждает о божествен

ном возмездии, о тех бедствиях, которые вездесущие и всевидящие

боги посылают людям за проступки их правителей:

Целому городу часто в ответе бывать приходилось

За человека, который грешит и творит беззаконье.

Беды великие сводит им с неба владыка Кронион, --

Голод совместно с чумой. Исчезают со света народы...

(ст. 240-243).