Читаем e10caee0b606418ade466ebb30b86cf4 полностью

мысленно разражается короткой, но страстной филиппикой, выплёскивая свою

сверхчувствительную нетерпимость всего лишь к обычному, принятому в торговых заведениях, коду вежливости, и про себя дивясь, как это некая Александра Яковлевна может принимать вопиющее лицемерие и пошлость за чистую монету «и отвечает на суриковую улыбку продавца улыбкой лучистого

восторга». «Боже мой, – негодует он, – как я ненавижу все эти лавки, вещи за

стеклом, тупое лицо товара и в особенности церемониал сделки, обмен притор-ными любезностями, до и после! А эти опущенные ресницы скромной цены …

благородство уступки … человеколюбие торговой рекламы …всё это скверное

подражание добру…»,1 – словом, в протагонисте буквально кипит идиосинкра-2 Там же.

3 Там же.

4 Там же.

5 Там же. С. 163.

1 Там же.

323

зия художника, не приемлющая любую подделку, фальшивку, увы, обычные в

повседневной жизни.

Тем более удивительно, что и этот, и вообще – чуть ли не всякий «сор

жизни» – идёт у Набокова и его представителя в романе, что называется, «в

дело», находит себе применение, посредством «алхимической» переработки

материала превращая творчество в своего рода «безотходное производство».

Главное действующее лицо недаром фигурирует в романе под названием

«Дар». Характер его дара таков, что силой памяти, воображения и творческой

энергии, то есть благодаря способности и постоянной, неукоснительной потребности преобразования жизненных впечатлений в искусство, на любые неприятности тут же следует реакция как на стимул, вызов, толчок, мобилизую-щий вдохновение, – и они оказываются, таким образом, по крайней мере отчасти, так или иначе компенсированными, причём подобное восприятие благотворно сказывается даже при переживании тяжёлых потерь.2

Вот известный, приводимый во всех работах по «Дару» пример такой

творческой хватки, извлекающей «корыстную выгоду» из житейской досады: только что кипевший негодованием по поводу очередного проявления везде-сущей и ненавистной ему пошлости, наш рассказчик, зайдя в магазин, в при-дачу ещё и не находит там нужных ему папирос, «и он бы ушёл без всего, не

окажись у табачника крапчатого жилета с перламутровыми пуговицами и лы-сины тыквенного оттенка. Да, всю жизнь я буду кое-что добирать натурой в

тайное возмещение постоянных переплат за товар, навязываемый мне».3 Феномен этого «тайного возмещения» будет проявлять себя в романе с перио-дичностью и надёжностью действия каких-то таинственных сил природы, явно

благоволящих протагонисту, – и тем самым как бы подтверждающих его

правоту радостного и творческого приятия жизни, несмотря на все перенесённые им утраты.

Создаётся впечатление, что секрет этих «вознаграждений» – своего рода

плата за умение разгадывать те самые «нетки», которые показывала в «Приглашении на казнь» Цинциннату его мать; то есть за неприглядным, а порой и

тяжело удручающим фасадом повседневности угадывается некий замысел, свидетельствующий, что в основе своей жизнь все-таки стоит того, чтобы видеть в ней и прекрасное, – нужно только уметь так настроить собственное зрение-зеркало, чтобы оно давало соответствующее отражение. А если ещё и

найдутся правильные слова, чтобы выявить «тамошнюю» благодатную истину

2 О теме «потерь и вознаграждений» см., например: Долинин А. Истинная

жизнь… С. 167-168; Leving Y. Keys to The Gift. P. 221-222.

3 Набоков В. Дар. С. 163-164.

324

в «тутошнем» несовершенном мире, то тем самым и будет ему предъявлена

победная реляция, оправдывающая усилия творца.

Даже мимолётный взгляд, брошенный на зеркальный шкаф, выгружаемый

из фургона, отрефлексирован героем «с той быстрой улыбкой, которой мы

приветствуем радугу или розу» (такой вот бросок ассоциаций!), а громоздкий

бытовой

предмет

мгновенно

превращается

в

требуемый

образ:

«…параллелепипед белого ослепительного неба, зеркальный шкап, по которому, как по экрану, прошло безупречно-ясное отражение ветвей, скользя и ка-чаясь не по-древесному, а с человеческим колебанием, обусловленным природой тех, кто нёс это небо, эти ветви, этот скользящий фасад».1 Образ этот –

зеркала – здесь очевидно и настырно внушается, с обстоятельностью скорее

наукообразной, нежели художнической, как символ отражения окружающего

мира «с человеческим колебанием», то есть через посредника, этот мир воспринимающего, – через его, Фёдора, творческое восприятие. Однако сам по

себе этот образ и вся связанная с ним тирада остаются пока как бы отдельно

подвешенными (к чему бы всё это?), покуда не отследишь повторными чтени-ями, что здесь приходится барахтаться в сетях так называемой «многопланно-сти мышления»2 автора (освоенного уже и героем), которое, в данном случае, посредством серии неожиданных ассоциаций, начиная с «радуги» и «розы» и

далее, – через этот самый зеркальный «параллелепипед» со всеми его «человеческими» скольжениями, качаниями и колебаниями, приводит, оказывается,

Перейти на страницу:

Похожие книги

14-я танковая дивизия. 1940-1945
14-я танковая дивизия. 1940-1945

История 14-й танковой дивизии вермахта написана ее ветераном Рольфом Грамсом, бывшим командиром 64-го мотоциклетного батальона, входившего в состав дивизии.14-я танковая дивизия была сформирована в Дрездене 15 августа 1940 г. Боевое крещение получила во время похода в Югославию в апреле 1941 г. Затем она была переброшена в Польшу и участвовала во вторжении в Советский Союз. Дивизия с боями прошла от Буга до Дона, завершив кампанию 1941 г. на рубежах знаменитого Миус-фронта. В 1942 г. 14-я танковая дивизия приняла активное участие в летнем наступлении вермахта на южном участке Восточного фронта и в Сталинградской битве. В составе 51-го армейского корпуса 6-й армии она вела ожесточенные бои в Сталинграде, попала в окружение и в январе 1943 г. прекратила свое существование вместе со всеми войсками фельдмаршала Паулюса. Командир 14-й танковой дивизии генерал-майор Латтман и большинство его подчиненных попали в плен.Летом 1943 г. во Франции дивизия была сформирована вторично. В нее были включены и те подразделения «старой» 14-й танковой дивизии, которые сумели избежать гибели в Сталинградском котле. Соединение вскоре снова перебросили на Украину, где оно вело бои в районе Кривого Рога, Кировограда и Черкасс. Неся тяжелые потери, дивизия отступила в Молдавию, а затем в Румынию. Последовательно вырвавшись из нескольких советских котлов, летом 1944 г. дивизия была переброшена в Курляндию на помощь группе армий «Север». Она приняла самое активное участие во всех шести Курляндских сражениях, получив заслуженное прозвище «Курляндская пожарная команда». Весной 1945 г. некоторые подразделения дивизии были эвакуированы морем в Германию, но главные ее силы попали в советский плен. На этом закончилась история одной из наиболее боеспособных танковых дивизий вермахта.Книга основана на широком документальном материале и воспоминаниях бывших сослуживцев автора.

Рольф Грамс

Биографии и Мемуары / Военная история / Образование и наука / Документальное
100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары