Эдельвейс (СИ)

Земля внизу искривилась, качнулась и поплыла. В ушах засвистел тихий ветер. Гарри с трудом облизал пересохшие губы и попытался покрепче уцепиться за ближайший уступ. Но его пальцы, скользнув по пучку иссохшей травы, цапнули пустоту, а нога внезапно поехала по скользкому камню. В голове кружилось все сильней и сильней, и Гарри, снова попытавшись зацепиться хотя бы за что-то, неожиданно почувствовал, что удержаться больше не может, и начал медленно валиться назад.

— Протего!

Холодный зеленый луч, вырвавшись из малфоевской палочки, с силой прижал его к камню, стукнув грудью об острый уступ и накрепко зафиксировав на скале.

Уцепившись за камень, пытаясь выровнять сбившееся дыхание, Гарри поднял глаза.

Малфой, опасно зависнув на месте, смотрел на него сверху со злым раздражением так, словно уже сам жалел о том, что его спас. От этого привычного ненавидящего взгляда Гарри начал приходить в себя, чувствуя, что ему становится легче с каждой секундой. Теперь они, как и там у подножия, снова сверлили друг друга глазами, — Малфой смотрел на него с ненавистью и подозрением, словно прикидывая, не собирается ли Поттер свалиться опять, а Гарри с растерянностью — он не понимал, какого черта Малфой ради него применил запрещенную магию и вообще рисковал.

— Драко, не будь идиотом. Только победа, — Забини, находящийся под ними всего в паре метров, с трудом выдохнул эту фразу, и Малфой, словно опомнившись, отвернулся от Гарри и снова полез наверх. Окончательно очнувшись, Гарри пополз следом за ним. Малфоевский странный поступок словно удвоил его силы, пуская мысли в непривычное русло, и будто приклеил к Малфою, потому что, крепко задумавшись, Гарри лез, уцепившись взглядом за стройную фигуру и белые волосы и машинально повторяя его движения.

На самой вершине в Гарри снова проснулся азарт, и он решил поднажать. Но, как он ни старался обогнать соперника, Малфой все же был первым. Гарри отставал от него всего лишь на метр, когда Малфой, ловко подтянувшись на руках, скрылся за самым верхним уступом. Наверняка в его роду были горные змеи. Или как там еще называется эта ползучая дрянь? Одним словом, то, что может просочиться в любую щель.

Досадуя и злясь на себя, а заодно на Малфоя, Гарри с трудом перебрался через последний барьер и, тяжело дыша, наконец-то выбрался на вершину.

Малфой, склонившись над чахлой травой, уже разглядывал что-то у самой земли. Гарри, шатаясь от напряжения, поднялся на дрожащие ноги и оглянулся. Вокруг насколько хватало глаз простиралось синее небо, а где-то далеко внизу желтела земля. Ветер трепал волосы и рукава, и Гарри казалось, что он снова летит на метле.

— Смотри, идиот.

Малфой сказал это тихо, но Гарри был уверен, что он обращался к нему. Подойдя ближе, он тоже склонился над невзрачной травой, невольно задевая Малфоя плечом.

— Что это? — спросил он почему-то почти шепотом.

Маленькие белые цветы с пушистыми острыми лепестками прижимались почти к самой скале, прячась между камней. Нежные, почти незаметные, трогательные в своей уязвимости.

— Поттер, ты придурок совсем? — Малфой поднял голову и уставился ему прямо в лицо. Только теперь в его глазах почему-то не было злости, а было что-то странное, незнакомое. — Это он. Эдельвейс.

И от этого слова, произнесенного Малфоем с задумчивой нежностью, Гарри застыл, молча глядя ему в глаза. Он мог бы сказать ему многое: и “сам ты придурок”, и “просто заткнись”, и “я и без тебя это знаю”… Но так ничего не сказал.

Замерев, словно парализованный неведомым заклинанием, он просто смотрел в серые глаза, которые теперь были совсем рядом с ним. Малфоевские губы были чуть приоткрыты, он тяжело и надсадно дышал, — видимо, тоже устал от непростого пути, — и Гарри, как зачарованный, разглядывал его так, словно в первый раз в жизни увидел. Незнакомый, уставший, красивый, рисковавший ради него, Малфой смотрел, будто ожидая чего-то, будто они теперь связаны невидимой нитью, и Гарри тоже чувствовал эту нить и понимал, что не может ее разорвать.

— Эдельвейс… — эхом повторил Гарри следом за ним, чтобы хоть что-то сказать, и Малфой ему кивнул и чуть улыбнулся. Еле заметно, легко, но Гарри и этого оказалось достаточно. Эта чужая полуулыбка ярким солнцем засияла в груди, начиная топить все вокруг. Казалось, что снега вдруг начали таять, и то, что давно дремало под белыми вьюгами, вдруг ожило и ринулось вверх, начиная жечь изнутри.

Застыв над бледными тонкими лепестками, они не спускали друг с друга неверящих глаз. Здесь, на самой вершине, высоко над всем миром, они сейчас были только вдвоем. Не враги, не соперники. А просто Гарри и Драко. Два парня, накрепко связанные чем-то большим, чем вражда или дружба.

Гарри боялся пошевелиться, словно на этой вершине скалы между ними возникло вдруг что-то хрустальное. Еще более хрупкое, чем белые маленькие цветы.

Тянуло прикоснуться. Сильно тянуло. Сжать рукой тонкую сильную кисть, провести по плечу, тронуть пальцами шелковистые волосы… Странный воздух на этой скале.