Эдгар Аллан По и Перуанское Сокровище

Дюпен открыл книгу. Фронтиспис ее украшало великолепное изображение экзотического ландшафта: к небу, пронзая вершинами тучи, тянулись колоссальные, поросшие лесом горные пики, а высоко над тучами, вытесанный в камне, раскинулся величественный город, и солнце с человеческим лицом благосклонно улыбалось ему, устремив взгляд вниз. На краю города, вдоль кромки отвесного обрыва, вытянулась шеренга необычных статуй с мрачными ликами, взиравших с горы вдаль, точно боги с небес. Автором сего труда, датированного 1560 годом, значился некто Диего Фернандес.

– Весьма любопытно, – сказал Дюпен. – Фернандес – известный испанский историк, довольно долгое время проживший в Перу. Мне довелось прочесть его книгу «Primera y Segunda Parte de la Historia del Peru»[37], один из основополагающих трудов на данную тему.

– Зачем же местные августинцы держат в библиотеке столь необычный труд? – спросила Сисси. – Следовало бы ожидать, чтоб он хранился где-нибудь в Испании. Эта книга тоже украдена?

– Эта – скорее всего, нет, – отвечал я. – Отцы-августинцы стремились превратить академию в выдающееся средоточие научных знаний, и в их библиотеке собрано множество редких книг. К тому же отец Кин рассказывал, что Августинский орден имеет связи с Перу: испанские августинцы путешествовали туда еще в середине шестнадцатого столетия.

Между тем Дюпен не спеша листал книгу. Многие страницы украшали искусно выполненные иллюстрации с изображениями экзотической флоры и фауны, каллиграфический почерк писца отличался немалым изяществом. Но едва Дюпен начал переворачивать очередную страницу, я углядел в складке книги еще одну полоску бумаги!

– Постойте! – воскликнул я, указывая на находку. – Здесь еще одна записка.

Дюпен извлек ее и развернул бумагу. Мы поспешили склониться к столу, дабы прочесть сообщение, и увидели перед собою еще одну библейскую цитату, выведенную рукой отца Кина:

Екклесиаст, 10:20.

Даже и в мыслях твоих не злословь царя, и в спальной комнате твоей не злословь богатого; ибо птица небесная может перенести слово твое, и крылатая – пересказать речь твою.

– Предостережение, – прошептала Сисси.

– Предостережение, касающееся особы, облеченной властью, но недостойной доверия, – подтвердил я. – Не мог ли отец Кин знать своего убийцу? Прежде он не боялся никого, в этом я уверен.

– Конечно, это вполне возможно. Но если так, выходит, отец Кин случайно наткнулся на нечто важное, способное повредить репутации этого человека настолько, что тот пошел на убийство, – заметил Дюпен. – «Не злословь царя» бросает тень на того, кто занимает в церкви высокий пост. На того, кто может располагать любым количеством соглядатаев: «птица небесная может перенести слово твое, и крылатая – пересказать речь твою».

– Мне сразу приходит на ум отец Мориарти, – сказал я.

– Действительно, – согласился Дюпен. – Но, может, он покрывает кого-то еще? Так или иначе, доверять ему неразумно. Также нам следует подумать, отчего отец Кин оставил предостережение именно в этой книге и именно на этой странице: наверняка это неспроста.

В который уж раз задался я вопросом, отчего отец Кин, полагая, что некто в Святом Августине угрожает самой его жизни, не пришел к нам в дом – уж здесь-то ему нечего было опасаться. Между тем, отец Нолан говорил, что наш друг вернулся в академию из деловой отлучки в великой тревоге. По каким же делам он отлучался и что произошло с ним на обратном пути? Возможно, ему кто-то угрожал? Возможно, он увидел нечто, потрясшее его до глубины души? Возможно, тот, кому он доверял, кого полагал неподвластным пороку, обманул его доверие? Но главное – отчего он не оставил мне записки с ясным и недвусмысленным объяснением, что произошло?

– Все выглядит так, будто ваш друг, опасаясь за свою жизнь, оставил вам нити, подсказки, ведущие к его убийце и похитителю мисс Лоддиджс – кстати, вполне возможно, это не один и тот же человек. Быть может, он намеревался рассказать обо всем, что узнал, при личной встрече, но, увы, его худшие опасения сбылись. Мне очень жаль, По.

– Как и мне. Отец Кин был человеком исключительных достоинств.

– Мы отомстим за него. Но для начала следует прочесть дневник и труд Диего Фернандеса. Пожалуй, мне, обладающему кое-какими знаниями о перуанских птицах, стоит взяться за дневник, а вы тем временем изучите «Las Costumbres de la Gente de las Nubes», начиная с этой главы.

Положив записку с библейской цитатой на прежнее место, Дюпен вручил мне описание нравов и обычаев Облачного народа, а жене моей протянул новообретенную фамильную реликвию.

– Не желаете ли прочесть? – спросил он. – Это довольно туманный, однако весьма увлекательный трактат о тайном языке, коим пользовались мои предки сотни лет назад.