Единственный

— Я понимаю, почему ты этого хочешь. В самом деле понимаю. И я не против. Наоборот. Но тебе не стоит опасаться за свою безопасность. Я учёл промахи не только Альпа, но и свои тоже, — проговорил он вкрадчиво. — Элиф и Метин наказаны, больше они тебя не побеспокоят, можешь забыть о них. От Амира мы тоже скоро избавимся…

Кажется, он собирался добавить что-то ещё, однако со стороны дома послышалась чья-то громкая ругань, и мы оба отвлеклись. По мере приближения к дому, ругательства становились всё более чёткими, голос — вполне знакомым, а на террасе появилась хихикающая Лали, удерживающая на руках щенка. У неё-то Алихан и поинтересовался по поводу того, что происходит.

— Щенок помочился на мамины туфли, — поведала девушка, стремительно спустилась по ступенькам. — Туфли в этот момент были на ней, — добавила она с каменным лицом. — Спасайтесь, как можете, — посоветовала и вручила пса своему брату.

Правда, её серьёзности ненадолго хватило. Уже через секунду снова не удержалась от смешка, в то время, пока лично мне было стыдно на выходку оставленного без нашего присмотра питомца.

— А ты бесстрашный, дружище, — одарил суровым взглядом щенка мой муж.

Тот в ответ жалобно заскулил, отчего мне стало не только стыдно, но и жаль животное. Хотя потом, когда я представила себе лицо свекрови, то жалко стало не только щенка, но и себя тоже.

Хороший совет дала Лали, в общем!

— Мне нужно подняться наверх, в спальню, — озвучила я свою последнюю мысль вслух.

К тому же, всё равно в душ собиралась.

Вот и запрусь там!

На часок-другой…

Глядишь, свекровь за это время станет чуточку добрее.

Вернее, менее злющей. Хотя всё равно отомстит. Наверняка.

— Лучше с той стороны обойди, ага, — прониклась моим нехитрым планом бегства золовка.

Она — да. Но не Алихан.

— Не думаю, что у тебя есть на это время, — сообщил, придержав меня около себя, взглянув на свои наручные часы.

— Это ещё почему? — удивилась встречно.

Задумалась над тем, чтобы хотя бы за его спину спрятаться в таком случае. Голос госпожи Ирем становился громче и ближе. Впрочем, я о ней быстренько позабыла. Послышался шум подъезжающих машин, и мы направились к ним. А там…

— Ясмина!

Скорее всего, мой громкий крик разнёсся слишком далеко, но мне было всё равно. Нянюшка, укутанная в шёлковый платок в лучших арабских традициях, выбралась из автомобиля не с пустыми руками. Она ласково улыбнулась мне, крепко обняла, чмокнув в щёку и не отпустила, держала рядом с собой, пока я разглядывала мраморный сосуд с бледно-золочёной резьбой.

Урна.

Погребальная.

Не пустая.

— Я подумала, что решать, как поступить дальше — твоё право, доченька, — улыбнулась снова женщина, на этот раз с оттенком печали.

Мне стоило ответить ей, но все слова застряли в горле. Даже радость от приезда родного и близкого человека — и та растаяла. Я не собиралась плакать. Но слёзы навернулись на глаза сами собой. Освободившись от чужого прикосновения, я забрала урну, прижала её к груди. В голове замелькало столько всего и сразу, что сходу не определишь — хорошее, или плохое. Просто всё. Сразу. Всё, что связано с тем, благодаря кому я есть. С тем, кого больше нет.

— Аида? — тихонько позвала нянюшка.

Тронула за плечо, напоминая о реальности, а я часто-часто заморгала, борясь с пеленой на своих глазах.

— Кхм… — послышалось сбоку.

Я не заметила, что она прибыла не одна. Грузный мужчина в чёрном костюме выполз на улицу с тихим кряхтением и одышкой, поправил густые усы и сосредоточился на мне.

— Доброго дня, госпожа Демиркан, — поздоровался.

Я видела его не так уж и часто, пару-тройку раз за всю свою жизнь, общалась — ещё меньше, однако всё равно прекрасно знала, кем он является. Адвокат, который вёл все дела нашей семьи, по поручению папы. Соответственно, цель его визита тоже вполне понятна. С собой мужчина привёз не одну внушительную папку с документами. Следом за ним в окружении прибавилось ещё несколько персон. Исходя из того, что первыми они поздоровались с Алиханом, эти юристы работали на него. Такой толпой все и устроились в гостиной, в то время, как лично мне больше всего в данный момент хотелось просто остаться в одиночестве.

Разумеется, такой роскоши мне никто не предоставил…

Говорили они много. Перечисляли и перечисляли. Долго. Объясняли что-то, изредка задавали вопросы, на которые вместо меня отвечал Алихан. За последнее я ему особенно благодарна, потому что сама — как в глухом вакууме, едва ли в полной мере была способна общаться и вникать по-настоящему. Всё, на что меня хватало — до судорог в пальцах сжимать керамический сосуд и бесцельно гипнотизировать его, никак не в силах отвернуться. Урну по итогу попыталась аккуратно отобрать Ясмина.

Я не позволила.

Урну убрали из гостиной вместе со мной.

Алихан подхватил на руки и просто унёс.

В отличие от их монотонной речи, вытянувшиеся в тот момент физиономии адвокатов я запомнила очень хорошо.

— Это неприлично, — заметила, едва мужчина поднялся вместе со мной на первые ступени лестницы.