Единственный ребенок

— Да, — тихо ответила девочка.

— Можешь подробно рассказать, что происходило в ту ночь, когда начался пожар?

Выслушав вопрос, Хаён немного помедлила, а потом помотала головой.

— Я мало что помню, — ответила она.

Сержант Ю, пару секунд посмотрев ей прямо в глаза, мысленно представил себе внутреннее расположение дома и задал следующий вопрос:

— Где располагалась твоя комната?

— Прямо рядом с кухней. Если вылезти в окно, то сразу рядом будет лестница, ведущая на крышу, над вторым этажом. Вот туда я и забралась, когда начался пожар, — на крышу. А потом пожарный меня спас, — не спеша произнесла Хаён, словно помаленьку все припоминая в ходе ответа.

— Ты не видела кого-нибудь подозрительного, когда вылезала в окно?

Хаён помотала головой.

— Я ничего не видела из-за дыма.

— Ты спала одна?

— Да.

— А как ты поняла, что начался пожар?

— Я проснулась, потому что запершило в горле. Этот дым, он валил прямо в комнату. Вот почему я вылезла в окно.

— Что еще тебе запомнилось? — спросил сержант Ю, записывая слова Хаён и ожидая продолжения. Однако Хаён, похоже, было больше нечего сообщить — плотно закрыв рот, она посмотрела на обоих мужчин.

Увидев ее реакцию, сержант Ю, наверное, решил, что больше нажимать не стоит — закрыл блокнот, убрал его в карман и вынул еще одну визитную карточку.

— Вот тебе моя визитка. Позвонишь мне, если вдруг вспомнишь еще что-нибудь про ту ночь? — сказал он.

Хаён кивнула.

Поднявшись с дивана, сержант едва заметно кивнул Сануку и распрощался.

А потом, уже надевая ботинки перед дверью, словно вдруг что-то неожиданно вспомнил — с потрясенным видом на некоторое время уставился себе на ноги. Резко обернулся к сидящей на диване Хаён.

Та быстро вскочила, едва только их взгляды встретились, и умчалась наверх.

Когда Сонгён вышла проводить их до калитки, сержант Ю попросил у нее номер телефона. Занес его вместе с именем в мобильник, сохранил, пообещав перезвонить.

— Хорошо, — кивнула она. — Ну что, тогда до свидания?

— Кстати, Хаён ложится спать в носках или без? — неожиданно спросил он.

— Что? — Сонгён, которая уже собиралась вернуться в дом, явно недоумевала, не понимая, с чего это вдруг возник подобный вопрос. — Точно не знаю, — наконец ответила она.

* * *

Даже после того, как калитка за ними закрылась, сержант Ю еще немного постоял, не двигаясь. Санук, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и прикрываясь рукой от солнца, набросился на него:

— Ну давай, пошли уже! Не то в момент изжаримся, если так и будем торчать здесь!

На лбу у него вновь собрались капли пота. Вытащив платок, он принялся им обмахиваться. Сержант, однако, так и не двинулся с места. Немного постоял, нахмурившись, после чего спросил:

— Не заметил в этой девчонке чего-нибудь странного?

— А? А что в ней такого? — удивился Санук.

— Она поняла, что начался пожар, когда дым повалил в комнату. Как обычно дети реагируют в таких случаях?

— Убегают подальше от дыма. Или прячутся где-нибудь.

Самое страшное, буквально выворачивающее душу на пожарище — это находить там тела детей. Стоит начаться пожару, как дети инстинктивно ищут, куда бы спрятаться. Очень часто залезают в какой-нибудь шкаф, словно играя в прятки с огнем — мол, он их там не найдет. Так что во многих случаях дети успевают просто задохнуться в дыму еще до того, как до них доберется пламя.

Сержант Ю еще раз представил себе планировку дома, в котором жила Хаён. То окно располагалось довольно далеко от входной двери, за углом дома. Если девчонка в полной темноте поняла, что разгорается пожар, то как бы она себя повела? Вряд ли стала бы соваться внутрь дома, прямо в огонь — скорее всего, сразу же бросилась бы обратно в свою комнату.

— Сейчас, стоило тебе об этом спросить… — начал Санук, широко раскрыв глаза от удивления при той мысли, что только что пришла ему в голову, и посмотрев на сержанта. — В тот день, день пожара! Так что… так вот почему ты задал ей этот вопрос? — воскликнул он.

Глядя на него, сержант Ю кивнул. Он наконец-то получил подтверждение тому, что упорно копошилось где-то в самой глубине головы.

Девочка, которая заявила, что спала, когда начался пожар, а потом выбралась в окно, — так вот эта девочка в тот раз, когда они увидели ее возле скорой, была в носках и туфельках. И это означало, что либо она знала, что вот-вот начнется пожар, либо уже находилась снаружи.

«Почему же она соврала?» — напряженно размышлял сержант Ю, гадая, где могла прятаться девочка. И еще кое-что не давало ему покоя.

«Позвоните моему папе», — попросила она, вручая ему отцовскую визитку. Как она тогда ухитрилась сохранять такое спокойствие — и визитку положила в карман, и носки с туфельками надела, и даже плюшевого медведя не забыла с собой прихватить — и все это спасаясь от огня?

Пока он припоминал поведение девочки в то утро после пожара, в голове постепенно зарождалась крайне неприятная гипотеза. Нет, это полностью исключено, пытался убедить он себя, но эта мысль продолжала расти и расползаться в голове, словно побеги ядовитого плюща.