Единственный ребенок

— После того как ее спасли, она и словом не обмолвилась про бабушку с дедушкой. Любой другой ребенок при подобных обстоятельствах первым делом попросил бы найти или спасти своих опекунов, не обнаружив их среди спасенных. Но Хаён даже не озаботилась поинтересоваться, спаслись ли они, или же остались в доме. А из этого наверняка следует, что она уже была в курсе ситуации, — возразил сержант Ю, сразу припомнив кое-что еще.

А именно — то, как она выглядела, пока спала на заднем сиденье полицейской машины. Теперь, задним числом, он сознавал, что на ее лице не было ни малейших признаков шока или страха — одно лишь довольство мыслью, что отец скоро приедет.

— Просто не знаю, что и сказать… Все это так неожиданно… — произнесла Сонгён, подумав, что не может и дальше сидеть тут, слушая его. Мысли вихрем кружились в голове.

— Все это, естественно, пока лишь плод моих собственных умозаключений. У меня нет железных улик, чтобы доказать это. Если только не найдется то вещество, которое дали этой паре… Я пока больше никому не рассказывал. Никто из моих коллег ничего не знает, — сказал сержант Ю.

— Так зачем вы тогда… — начала было Сонгён.

— Потому что именно вам в первую очередь следует это знать. Вы — специалист в этой области, и при этом еще и ее опекун.

Сонгён ничего не смогла на это возразить.

— Как следует за ней присматривайте. Вот и все, что я могу сказать, — произнес сержант Ю, после чего поднялся и двинулся прочь.

Оставшись одна, она так и осталась сидеть на диванчике.

Сонгён не могла мыслить связно, все смешалось у нее в голове — она совершенно не представляла, что со всем этим делать, как понимать и что сообщить Джесону. Наконец кое-как ухитрилась взять себя в руки и после долгих размышлений пришла к единственному заключению: лучше пока вообще никому ничего не рассказывать.

Она никому не позволит обвинить ребенка в убийстве при отсутствии железных доказательств.

Девочке было совершенно ни к чему убивать бабушку с дедушкой или даже просто поджигать дом, чтобы сбежать к отцу. Всех-то дел — просто позвонить, так что с какой это стати ей рисковать своей собственной жизнью?

Сонгён упорно держалась за эту мысль, но так и не сумела окончательно убедить себя. Она прекрасно знала, сколько убийц лишили людей жизни по совершенно абсурдным причинам.

Выйдя из управления полиции, она просто боялась возвращаться домой и встречаться лицом к лицу с Хаён.

Уже подойдя к метро, Сонгён передумала и решила отправиться в Ынам-дон. Нельзя было так вот просто возвращаться домой. Какого-то особого плана у нее не было, но ей хотелось своими глазами взглянуть на тот дом, в котором жила Хаён. Наверное, требовалось самой проверить то, что сообщил ей сержант Ю.

* * *

Дом, адрес которого Сонгён получила от сержанта Ю, совершенно заброшенный после пожара, представлял собой печальное зрелище. Она сразу ясно представила себе катастрофическую ситуацию в ту ночь, что никогда не удалось бы на основании лишь чьих-то рассказов. Как наяву увидела Хаён, стоящую среди языков пламени. Сцена получалась кошмарная.

Войти она не решилась и поспешно двинулась обратно к метро.

Какая-то пожилая тетка, идущая по переулку, увидев идущую с пожарища Сонгён, нацелилась на нее опасливым взглядом. Когда они поравнялись, резко поинтересовалась:

— Ну что, ходили полюбоваться на дом в конце тупика?

Сонгён собралась было проигнорировать вопрос, но все же слегка кивнула. Подметив смешанные чувства у нее на лице, женщина немедленно ослабила бдительность. Похоже, ее единственным недостатком было любопытство — оглядев Сонгён с ног до головы, она жалостливо поцокала языком. Наверное, приняла Сонгён за родственницу погибших на пожаре, слишком поздно получившую печальное известие.

— Бедные старики… Так вы им кем-то приходитесь? — поинтересовалась тетка.

Не зная, что сказать, Сонгён просто промолчала. Но тетка сочувственно кивнула, словно все понимая.

— Разделяю ваши чувства… Такой удар… Словно какой-то злой рок преследовал их… Может, и правы те, кто говорит, будто дух их погибшей дочери до сих пор витает над этим местом! — продолжала она.

— Дочери? Вы хотите сказать, матери Хаён? — уточнила Сонгён.

— Вот именно. Она приняла какие-то таблетки, чтобы покончить с собой. Не знаю, из-за чего, но кто сотворил бы с собой такое при живых родителях и дочке? Бедная старушка после этого так и не оправилась.

— А Хаён здесь нравилось? — спросила Сонгён.

— Девочке-то? Ну… кто знает, что творится за закрытыми дверями, — произнесла женщина, вдруг проявляя уклончивость и почему-то разволновавшись. Только что она разглагольствовала так, будто жизненные обстоятельства этой семьи не представляли для нее никакого секрета, но сейчас ее тон заметно изменился. Интересно, подумала Сонгён, в чем дело?

— С Хаён произошла какая-то неприятность? — продолжила расспрашивать она.

— Почему вы постоянно суете нос в дела ребенка? Кем вы ей вообще приходитесь? — поинтересовалась в ответ тетка, у которой вопросы Сонгён явно вызвали какие-то подозрения.

— Я… я сейчас ее опекаю, — призналась в конце концов Сонгён.