Единственный ребенок

Джесон промолчал. Ему всякий раз становилось неуютно, когда она заводила разговор о проблемах Хаён. Мало бывая дома и не имея возможности лично заботиться о дочери, он никак не желал признать существование у той каких-либо проблем. А может, думал, что сам во всем виноват. Сонгён говорила как можно мягче, больше намеками, чтобы это не выглядело так, будто она порицает его.

— Эта встреча с психотерапевтом будет чем-то вроде диспансеризации, когда тебя осматривают опытные врачи-диагносты. Если будут выявлены хотя бы малейшие симптомы каких-то неполадок, можно будет предотвратить что-то куда более серьезное. Ты же врач, должен понять. Она прошла через то, с чем не справиться в одиночку. Кто знает, какие раны это у нее оставило? Разве ты можешь сказать, что всё с ней в порядке, только потому, что обычным глазом этих ран не видишь? Если они обнаружатся, нужно будет поскорей их вылечить, чтобы не запустить окончательно, — продолжала Сонгён, и он наконец сдался. Кивнул, соглашаясь с тем, что Хаён требуется помощь психотерапевта, хотя это явно его не обрадовало.

Сонгён с облегчением вздохнула. Хорошо, что он согласился — в противном случае наверняка пришлось бы действовать более агрессивно, чтобы заставить его признать наличие проблемы.

Правда, Джесон попросил ее обязательно дождаться, пока он не вернется из поездки, сказав, что лучше он сам сообщит эту новость Хаён. Сонгён не стала спорить. В конце концов, если дочь услышит это от отца, то воспримет более спокойно.

Он долго не мог распрощаться с дочерью. По нескольку раз повторял, как той следует себя вести. Неумеренно раздавал обещания сходить с ней в луна-парк, на пляж и так далее, когда вернется домой, поскольку приближались летние каникулы. Казалось, просто пытался хоть как-то компенсировать недостаток внимания к ней. Зато Хаён будто и дела не было, что он уезжает. Видимо, решив, что десятков уже сделанных обещаний недостаточно, Джесон добавил, что купит ей даже еще более здоровенного плюшевого медведя, чем прежний, и наконец отбыл.

Едва он вышел за дверь, как Хаён поднялась к себе собираться в школу.

Джесон планировал вернуться домой только через десять дней.

Все это время Сонгён решила максимально сосредоточиться на Хаён. Как они проведут эти дни, во многом определит их будущие взаимоотношения. Обняв ее в тот день после встречи с учительницей, Сонгён теперь пользовалась каждым случаем еще раз обнять ее, выразить свою привязанность к ней не только на словах. После того дня они заметно сблизились — Сонгён казалось, что как раз из-за этого физического контакта, взаимного обмена теплом.

Хаён пулей слетела с лестницы, бросив на бегу, что сегодня задержится. Подбежала к передней двери и уже обувалась, когда Сонгён окликнула ее — та быстро подбежала к ней и обхватила за талию. Коротко обняв, поспешно выскочила за дверь.

Оставшись дома одна, Сонгён распахнула настежь переднюю и заднюю двери дома и приступила к уборке.

В этот самый момент зазвонил ее мобильник. Номер был незнакомый.

Ответив, она услышала приятный низкий голос и сразу узнала сержанта Ю. Сонгён одновременно и обрадовалась, и удивилась, когда он ни с того ни с сего позвонил. Потом в голове промелькнула мысль, что, наверное, дело о поджоге раскрыто.

Однако, вопреки ее ожиданиям, тот попросил о встрече, сказав, что ему нужно кое-что ей сообщить.

Сонгён ответила, что готова встретиться с ним в управлении Столичной полиции, и отключилась. По спине пробежал холодок плохого предчувствия.

* * *

В управление полиции Сеула, расположенное неподалеку от ворот Кана´мун[21], Сонгён приехала сразу после обеда, около двух часов дня.

Вышла из метро на станции «Канамун» и прошла по бульвару за центром сценических искусств «Седжон». Палящее полуденное солнце плавило асфальт. Сонгён старательно выискивала даже малейшие клочки тени, отбрасываемой зданиями и деревьями на бульваре. Добравшись до управления, подошла к информационной стойке и сообщила по внутреннему телефону, что уже на месте, после чего ее впустили, выдав временный пропуск.

Сразу за проходной она увидела сержанта Ю, который выходил из лифта. Тот поспешил ей навстречу, поздоровался.

— Спасибо, что не сочли за труд приехать в такую даль в такую жару, — добавил он.

— Нет проблем, — отозвалась Сонгён.

Оба направились к составленным группой диванчикам в вестибюле. Пока она устраивалась, сержант Ю выудил из кармана несколько монет и двинулся к торговому автомату.

— Что желаете? — спросил он.

— Разве что воды, — ответила Сонгён.

Купив банку холодного кофе[22] и бутылку воды, он устроился на диванчике напротив нее. Вода оказалась достаточно холодной, чтобы освежить пересохшее горло.

— Вообще-то я мог бы и сам к вам подъехать, — сказал сержант.

— Нет, все нормально. Так о чем вы хотели поговорить?

— Пришли результаты вскрытия.

— И?..

— Даже не знаю, с чего начать… Но, поскольку вы тоже занимаетесь чем-то подобным, думаю, что вы воспримете мои слова объективно и без лишних эмоций.

Слыша его запинающуюся речь, Сонгён почему-то занервничала. Так к чему же это он подводит?