Единственный шанс

Маховой, отвернувшись, поднял чемодан и пошел на него. Опешивший Горбатов едва успел отскочить в сторону. Черт знает что? Какая муха Ваську укусила? В друзья он не набивается, что было, то прошло. Но официальные отношения обязывают быть с помощником командира корабля хотя бы вежливым. Публично игнорировать Горбатова он просто не имеет права. Да и не смеет…

Пока Михаил собирался с мыслями, из окна комнаты дежурного выглянул начальник штаба и пригласил всех в класс. Офицеры заторопились, и на несколько минут Горбатов потерял Махового из виду. А когда заметил снова, тот был уже без шинели и чемодана.

Ушинский не спеша прошелся вдоль огромной, занимавшей стену, рельефной карты района. Острова Курильской гряды с их горными кряжами, вершинами вулканов и редкими пятнами равнин располагались в центре. Остановившись у трибуны, комбриг окинул сидевших в классе офицеров строгим взглядом и заговорил:

– Обстановка на границе осложняется. Островные заставы то и дело передают о появлении неопознанных целей…

Ушинский на секунду замолчал, потер пальцами бугристый лоб и так же неторопливо, размеренно продолжал:

– Из получаемых нами сообщений недвусмысленно вытекает вывод: реваншисты снова поднимают голову. Текущий месяц, как стало известно из зарубежной печати, объявлен за кордоном месяцем борьбы за освобождение «северных территорий». Не вам объяснять, что это означает возможность различных провокаций…

На какое-то время Михаил позабыл о Маховом и его странном поведении. То, о чем говорил комбриг, было, конечно, не новостью. На совещаниях офицеров информировали о политической обстановке в сопредельном государстве. Но только сейчас, слушая бесстрастное сообщение Ушинского, Михаил особенно четко осознал, насколько все серьезно: и растущее с благословения американской военщины движение реваншистов, и притязания на так называемые «северные территории». Правда за рубежом от народа скрывается. Никто ведь не рассказывал там простым людям, что Курильская гряда была открыта и освоена русскими землепроходцами еще в семнадцатом веке. Япония вероломно их захватила, воспользовавшись ослаблением царизма после Крымской войны, а в девятьсот пятом отторгла еще и Южный Сахалин. И только разгром японской военщины Советской армией положил конец незаконным захватам. Курильская гряда, как и Сахалин, была возвращена исконному владельцу.

Казалось бы, все ясно, как дважды два. Ан нет, буржуазная пропаганда переворачивает все с ног на голову, проповедуя бредовые идеи… На разных островах Михаилу неоднократно попадались огромные, вдавленные в землю камни, испещренные иероглифами. Они остались еще с тех, давних, времен и вещают буквально следующее: «Курилы – ключ к господству Японии в северных морях…», «Курилы – ворота на Север». Это ли не современные реваншистские лозунги!..

Горбатову припомнилось розовое полотнище с паучьей свастикой посредине – знамя реваншистов, находящееся в комнате боевой славы бригады. Это был трофей, захваченный пограничниками на одной из шхун. Несколько лет назад нарушители намеревались водрузить его на одном из островов, но тревожная группа, своевременно высадившаяся на палубу, опередила. Знамя было отобрано, а с нарушителями поступили по всей строгости закона.

– Нам необходима сейчас высочайшая бдительность, – подводя итог, сказал Ушинский. – Граница должна быть закрыта наглухо. Командиры кораблей, задача ясна?

Поскольку вопросов не было, комбриг отпустил людей и только Махового с Горбатовым попросил задержаться.

– Присаживайтесь поближе, товарищи, – пригласил он офицеров.

Не глядя друг на друга, оба молча передвинулись вперед. Ушинский наблюдал за их действиями, неодобрительно покачивая головой, однако от комментариев воздержался.

– Собрался было выйти с вами в море, – сказал он. – К сожалению, обстоятельства не позволяют покинуть сегодня штаб. С часу на час жду товарищей из округа. Но… – Ушинский сделал паузу и посмотрел на друзей испытывающим взглядом: – Прежде чем вы уйдете на границу, хочу задать вопрос командиру. Не хотел бы ты, Василий Илларионович, поделиться тем, что тебя беспокоит?

– Никак нет! – вскочил Маховой.

– Сиди, – досадливо махнул рукой комбриг. – Выходит, доверительного разговора у нас не получится… Ладно. – Он взял указку и повернулся к карте. – Перейдем к делу. Объект особого внимания – западное побережье Кунашира. Плужников давно им занимался, до конца довести не успел… Теперь это поручается вам. Очень уж этим районом интересуются из-за рубежа, значительно чаще, чем в других местах, здесь случаются нарушения. Странная закономерность… А почему? Мы до сих пор не знаем. Верно, Горбатов?

Михаил неопределенно пожал плечами. Однажды он уже высказал свои догадки Плужникову и получил щелчок по носу. А ведь тоже был уверен, что тот, не похожий на рыбака, японец неспроста кружит вокруг Столбчатого.

Ушинский прошелся по классу и остановился возле Махового.

– И все-таки вам хочется что-то сказать мне, старший лейтенант? – в упор спросил он. – Я прав?

Багровый от волнения, Маховой встал, одернул китель, но не произнес ни слова.