Эдмонд Гамильтон.Сборник ранних произведений

Той ночью это походило на восход огромного зелёного солнца. Сильно увеличившись в размерах, сделавшись гораздо ярче, комета заливала землю пульсирующим светом. Гигантская кома, сверкающее ядро, колоссальный хвост — всё это полыхало в небесах как новый, зелёный Млечный путь. И по миллионам зрителей пронёсся благоговейный шёпот.

По миллионам зрителей, что наблюдали той ночью за восходом кометы. На крышах, на улицах, в парках и просто из окон смотрели они на комету. Дикари в глухих джунглях издавали дикие крики ужаса и падали перед кометой ниц. Моряки в открытом море поднимали на комету глаза и вели речь о древних поверьях и старинных приметах. Узники взирали на комету сквозь прутья тюремных решёток, и на них нисходило слабое удивление. Верующие указывали на комету и вещали о гневе Божием.

Но даже тогда, помимо тех миллионов, что с трепетом наблюдали за кометой, были ещё десятки миллионов тех, кто смотрел на неё просто как на занимательное зрелище. Были и те, кто вёл о ней серьёзные разговоры, или потешался над страхами других, или же вовсе не обращал на неё внимания, беспечно занимаясь своими добрыми либо злыми делами. И по мере того, как проходили часы, сон одолевал как испуганных, так и равнодушных. А в небе над лесами и полями, над морями и городскими шпилями парил гигантский метеор. Можно было почти заметить, как с каждым часом комета становиться всё больше. И когда она опускалась к западному горизонту, всё небо в той стороне горело яростным огнём.

Из окна, расположенного высоко над улицами-каньонами Нью-Йорка, на закат кометы смотрел одинокий человек. В течение этой ночи новости из Амстердама, Гонконга и Вальпараисо проходили через его уши, мозг и пальцы — из щелчков телеграфа в щелчки печатной машинки, — а после тиражировались типографией, расположенной в здании под ним. Он стоял у открытого окна, и сигарета апатично поникла у него меж пальцев. В свете свисавшей с потолка лампы с зелёным абажуром глаза человека выглядели очень усталыми.

Внезапное металлическое дребезжание, раздавшееся в другом конце комнаты, привело мужчину в чувство. Тотчас отвернувшись от окна, он поспешил к рабочему столу. Опустившись на стул, он быстрым, отработанным движением заправил в печатную машинку лист бумаги и начал отстукивать копию сообщения. Однако по мере того, устройство рядом с ним исторгало из себя щелчки, тело мужчины всё сильнее напрягалось, а руки ударяли по клавишам с внезапно возникшей неуклюжестью. Когда стрекотание в динамике стихло, оператор некоторое время сидел в неподвижности, уставившись на только что напечатанные слова. Сотрясаемый дрожью, он поднялся со стула и, еле волоча ноги, подошёл к окну.

Вокруг него и под ним раскинулся спящий город — безмолвный в первых лучах серого рассвета. На западе маячили Джерсейские высоты — тёмные силуэты на фоне неба. А невысоко над ними развернулась гигантская комета, чьё сияние слегка ослабло в бледном свете зари. Именно за ней, за кометой, наблюдал, стоявший у окна мужчина. Лицо — белое, губы — беззвучно шевелятся.

— Обречены! — прошептал он.

Издалека вдруг донёсся свист буксиров, громкий и резкий. Свист прекратился, а слабое эхо произнесённого человеком слова насмешливым бормотанием отдавалось у того в ушах: «Обречены!»

Внезапно оператор обернулся и, потянувшись к телефону, нажал на кнопку у основания аппарата. Когда он заговорил в микрофон, его голос был сухим и ровным.

— Коллинс? — спросил он. — Это Брент, первый ночной оператор. Прими-ка только что поступивший бюллетень. Готов?

«Вашингтон (округ Колумбия), 14-го июня. Специальный бюллетень. (Копия для всех газет). Астрономы Вашингтонской обсерватории только что обнаружили, что в результате своего таинственного ускорения Земля покинула правильную орбиту и теперь стремительно движется сквозь пространство навстречу голове кометы. Последние спектроскопические наблюдения показывают, что в коме и хвосте кометы присутствуют бескрайние объёмы ядовитых газов. Таким образом, если Земля не изменит нынешний курс и войдёт в голову кометы, то всю жизнь на планете ждёт быстрая смерть от удушья. Согласно оценкам, ещё до полуночи Земля, вне всяких сомнений, угодит в гравитационный захват кометы. После чего до конца останется всего несколько часов».

В ту ночь, когда гигантская комета вновь взошла на востоке, она полыхала в небесах точно огромное море зелёного огня; её вращающаяся кома заполнила половину небосвода, а блистающее ядро испускало невыносимо яркое сияние. И свет её падал на обезумевший от страха мир.

Крики мужчин, рыдания женщин, плач детей… Звон колоколов и завывания сирен, возвещавших об охватившем землю ужасе… Напевные голоса толп, склонивших колени в слезливой молитве, и хриплые голоса тех, кто призывал молившихся к покаянию… Рёв автомобилей, гнавших на север, юг, запад и восток в слепой попытке отыскать спасение там, где его не было… Все эти звуки, как и десять тысяч других звуков, слились в один чудовищный вопль крайнего ужаса, что вырывался у всего мира, словно тот обладал одним общим голосом.