Ее любовь. Его верность. Пуговицы и боль

Открыв глаза, я взглянула на него, снова переживая старую боль. Лицо Кроу было тоже искажено гримасой – он переживал, и сильно переживал из-за своей ошибки. Он переживал так сильно, что даже не смог произнести тех слов, что я так ждала от него.

– Итак, что же ты скажешь? Как долго мы снова будем вместе? А потом я надоем тебе, и ты найдешь себе другую, новую женщину. И мне придется опять вернуться на родину, чтобы начать свою жизнь в третий раз. Но мне этого не нужно.

Кроу взял мое лицо в ладони и прямо посмотрел мне в глаза.

– Нет, Пуговица, ты мне никогда не надоешь. Ни к одной женщине я не испытывал подобных чувств. Если я вернусь домой без тебя, это будет самым большим несчастьем. Без тебя мне не жизнь. Я просто перестану оставаться самим собой.

Как он мог говорить мне подобные вещи и при этом оставаться таким холодным?

– Кроу, я не пойму тебя. Ты так красиво говоришь, но до сих пор не сказал, что любишь меня. Я не могу бросить все только лишь ради красивых слов.

Теперь мои карты были открыты. Ту же самую глупость я сделала тогда, в Италии. И вот опять я, как дура, рассиропилась.

Руки Кроу опустились мне на плечи, а с его губ слетел тихий вздох.

– Я же говорил тебе, что любовь мне недоступна. Говорил, что никого не могу любить. Не то что бы не хочу, а просто не способен на подобные чувства.

Он опустил руки на мою талию и склонил голову.

– Но вместо любви я дам тебе все: мою верность, преданность, честность, богатство, дом – все, что захочешь. Это сможет заменить тебе любовь.

Возможно, это могло бы заменить любовь женщине, которой были нужны безопасность, богатство, защита… Но мне было нужно совсем другое.

– Кроу, мне нравилось жить у тебя именно из-за тебя самого. Мне нравилось твое прекрасное поместье только потому, что ты был рядом со мной. Я любила смотреть в окно, потому что видела тебя, бегущего через поля. Я любила Ларса, потому что он так предан тебе. Так что пойми, это совсем не то, что мне нужно без тебя.

Я провела руками по его груди и прижала ладони к его сердцу.

– Мне нужен только ты.

Глава двенадцатая

Кроу

Скотч в этой гостинице был совсем не тот, к которому я привык дома. Но по мозгам ударял он отлично, так что привередничать не приходилось. Я сидел на диване в гостиной и смотрел на город, что простирался перед окном. Пуговица, вероятно, сидела сейчас в своей квартирке, ела бургер с сыром и смотрела телевизор.

А ведь она могла быть сейчас в моем поместье и любоваться виноградниками.

Допив стакан, я снова наполнил его. Наш последний разговор с Перл продолжал крутиться в моей голове, словно заевшая пластинка. Конечно, она не сказала мне этого прямо, но я понял, что она все еще любит меня. Ей не нужны были части – она хотела меня всего.

М-да, ситуация получалась патовая.

Ну не мог же я лгать ей только ради того, чтобы увезти ее с собой в Италию! Но я никак не мог простить себе своих слов о невозможности любви для меня, ибо солгал. В самом начале мы дали друг другу обещание быть честными по отношению друг к другу, и до сих пор я всегда держал свое слово.

Я искренне полагал, что моих обещаний богатства и верности будет для нее достаточно. Будь на ее месте любая другая женщина, она бы прыгала от радости, словно сорвала джек-пот. Все, кто был со мной до нее, тратили мои деньги на дорогую одежду, украшения; они соглашались на мои условия ради возможности сидеть в шезлонге под оливковым деревом у бассейна и читать книжки. А до моей любви им всем было как до лампочки.

А вот Перл не было как до лампочки…

Конечно, я мог накачать ее наркотой и по-тихому перевезти в Тоскану. Мог закрыть в своем доме и использовать в качестве развлечения. Эти мысли были столь соблазнительны, что у меня сразу же начиналась эрекция.

Но я не мог так поступить с Перл.

Зазвонил телефон. Я судорожно метнулся к нему, надеясь, что Перл изменила свое решение и согласилась на мои условия. Но на экране высветилось имя Кейна. Он не звонил мне уже с неделю, с тех самых пор, как прилетел в Нью-Йорк. Для моего братца это было необычно. Я ответил на вызов, полагая, что Кейн просто нализался.

– Ну чего?

– И вам тоже здравствуйте.

– Чего надо?

– Когда тебя ждать дома? У нас до хрена дел.

– Да не знаю…

Я не мог уехать без Перл, но оставаться дольше в Штатах тоже было невозможно. Дела не ждали – работы было невпроворот. Но я не мог оставить Перл одну, поскольку ей грозила серьезная опасность.

– А чего ты там застрял? – не унимался Кейн. – Ведь сказал мне, что слетаешь в Нью-Йорк, заберешь Перл, и домой.

– Она не хочет ехать.

Голос у меня предательски дрогнул, грудь пронзила боль. Действительно, нужно было хорошо накачаться, чтобы так открыться перед Кейном. Честно говоря, я недолюбливал его, ибо он был ветреным и инфантильным балбесом.

Кейн, вероятно, не ожидал, что разговор примет такой оборот.

– Что ты хочешь этим сказать, чувак?

– Она сказала, что не вернется. Что между нами все кончено.

– Да ладно… – спокойно отозвался мой братец. – Я не верю. Ты мне чего-то недоговариваешь.

Выпитое наконец подействовало, и меня понесло на откровения: