Ее любовь. Его верность. Пуговицы и боль

Я ненавидела Кроу за его моральный террор в отношении меня и ненавидела себя самое за то, что имела глупость влюбиться в это чудовище. Да, в нем ярко вспыхивала сексуальность, но он умел держать себя в руках. Он мог проявить сочувствие, но не был излишне чувствительным. Но, несмотря на все эти достоинства, он оставался для меня негодяем.

И мне совсем не хотелось снова вляпаться в это дерьмо.

Я не могла даже представить, что такое может повториться.

На работе я постаралась сосредоточиться на проекте, что мне поручили несколько недель назад. Одна из замечательных особенностей моей работы заключалась в том, что позволяла отрешиться от всего остального. Поставленная передо мной задача оказалась не из легких, и вскоре я забыла обо всех своих треволнениях.

После работы мы с ребятами из конторы пошли выпить. Парни болтали о спорте или о том, кто куда собирается в очередной отпуск. Я потягивала свое пиво, мечтая, чтобы оно вдруг превратилось бы в тосканское вино. Затем я пошла домой, чтобы остаться наконец наедине с собой. Если бы Кроу пришло в голову снова забраться в мою квартиру, я точно надрала бы ему задницу.

Вот, ей-богу, надрала бы!

В холодильнике было шаром покати, и я решила заказать самую жирную и большую пиццу. Да, если бы я могла зарабатывать больше, то непременно выписала бы себе Ларса в качестве повара.

Как я и опасалась, этот самонадеянный козел Кроу поджидал меня в моем доме.

Сумка полетела на стойку, а из ящика кухонного стола была извлечена скалка. Конечно, не бейсбольная бита, но для дела сгодится…

– Твою мать, я же сказала тебе, что хочу провести ночь одна, а ты…

– Подожди. Только выслушай меня, и я уйду.

Кроу стоял с другой стороны стойки, одетый в серую футболку и джинсы. На этот раз его прическа была безупречна, а щеки тщательно выбриты. Привычные часы на его руке отсутствовали, но он все равно выглядел весьма импозантно.

Мне не хотелось выслушивать его.

– Ну, давай быстрее, что там?

Кроу обошел стойку и приблизился. Я немедленно сделала шаг назад, чтобы он не смог прикоснуться ко мне.

– Стой, где стоишь.

Он стоял в двух футах от меня. Не бог весть какая безопасная дистанция. Я скрестила руки и отступила еще немного, как бы показывая ему, что он здесь совсем некстати.

Кроу стоял неподвижно, но по его глазам было понятно, что он хочет подойти ближе ко мне. Каждый раз, оказавшись в непосредственной близости, он хватал меня руками и теперь явно был недоволен, что лишился привычного удовольствия.

Я продолжала стоять на месте в ожидании. Ничего хорошего и приятного услышать от него я не ожидала. У Кроу не осталось никаких эмоций, поскольку он затворил себя в душевном панцире. Было бы глупо полагать, – особенно мне, – что в нем что-то так быстро изменилось.

– Я только теперь понял, как страшно обидел тебя.

Вот уж такого я не ожидала услышать. Постаравшись сохранить на лице безразличное выражение, но в ту же секунду, как прозвучали эти слова, мои губы задрожали. Руки ослабли, затряслись колени. А ведь Кроу произнес всего лишь одну фразу…

Поняв, что моя крепость готова капитулировать, он сделал еще один шаг в мою сторону. И хотя его руки оставались висеть вдоль боков, я видела, что Кроу прямо-таки не терпится обнять меня.

– Я вижу, что сделал с тобой, и проклинаю себя за это.

Каждое его слово врезалось в мой мозг, и меня потянуло к нему, словно магнитом. Губы сами потянулись к его губам, а мне до боли захотелось заключить его в объятия. Его власть надо мной была безгранична, и от этого становилось страшно.

– Давай вернемся в Тоскану. Я подарю тебе дом. Твоя жизнь будет наполнена роскошью и красотой. Ты достойна безмерного уважения и почтения. Моя постель станет нашим общим ложем. Ты станешь хозяйкой моего поместья, ты получишь мой титул. У тебя будет все, что только ты пожелаешь. Все!

– Кроу, это ты говоришь мне такое?

Все это звучало слишком уж соблазнительно, чтобы быть правдой, и требовалось внести больше ясности, чтобы принять хоть какое-то решение.

Кроу подошел ко мне вплотную, и его рука легла на мою шею. Он посмотрел на меня сверху вниз, следя своими темными глазами за каждой реакцией на моем лице.

– Я принадлежу тебе, Пуговица. Я посвящу свою жизнь тебе. Я буду оберегать тебя от любой опасности. Я положу к твоим ногам все, что только ты захочешь. Поехали домой. Домой…

Я взяла его за руку, чувствуя, как мощно бьется пульс. Он бился так часто, что я сразу же сбилась со счета. На его кисти проступили вены, так как мускулы были напряжены настолько, что казались отлитыми из стали.

– Надолго?

– Навсегда.

Я прикрыла глаза – сказка превратилась в быль. Мне так хотелось оказаться под горячим тосканским небом вместе с Кроу. Несмотря на свой тяжелый, неоднозначный характер, он составлял часть моей души, вернее, половину ее. Я пыталась убедить себя, что не люблю его больше, но понимала, что это не так. Я лгала самой себе, но так и не смогла одурачить себя.

– Кроу, скажи, ты любишь меня?

Глаз я не открывала – боялась увидеть его реакцию. Не хотела видеть его губы, произносящие страшные слова.

Но он ничего не сказал. Это был лучший ответ.