Ее любовь. Его верность. Пуговицы и боль

– Она согласна ехать лишь в одном случае – если я скажу ей, что люблю ее.

– Так скажи, – хмыкнул Кейн. – Делов-то!

– Да не люблю я ее, Кейн! И ты прекрасно знаешь об этом.

– Что за херня?! – рявкнул в трубку Кейн так, что у меня заложило ухо. – Я тебя знаю, как облупленного, и я никогда – слышишь? – никогда не видел, чтобы ты обращался с женщинами так, как с ней! Какая тут любовь? Ты просто втрескался в нее по уши, как мальчишка. Так что не свисти мне тут и не делай вид, что это не так!

Я провел ладонью по лицу, чувствуя, как грудь разрывается от досады.

– Кейн, да не могу я так!

– Да что с тобой, черт побери?! Почему ты не хочешь признать очевидное? Боишься выглядеть полным засранцем? Так ты и так засранец, коли вешаешь мне тут лапшу на уши!

– Кейн, заткнись!

– Ни фига я не заткнусь. Я серьезно с тобой разговариваю.

– Пошел ты в задницу!

– Ну вот, этим все и оканчивается, Кроу…

Кейн вовсе не обиделся на меня, и это его спокойствие свидетельствовало о том, что он был уверен в своих словах.

– Слушай, – продолжил он, – это совсем не такая женщина, коих мы с тобой немало уже повидали. У нее есть становая ось, и за словом она в карман не лезет. Я чуть было не убил ее, но она и это пережила. А такое не каждому человеку под силу.

– Кейн… не зли ты меня, ради бога!

Зря он вспомнил об этом, я пережил тогда не самую лучшую ночь в своей жизни.

– Я полагаю, – продолжал мой братец, – что она необычный человек. Что тебя сдерживает – твоя гордыня или что-то еще, мать твою?

– При чем тут гордыня?

– Тогда что же?

Я не собирался обсуждать с Кейном этот вопрос. Да и вообще ни с кем.

– Слушай, давай закончим этот разговор.

– Нет. Продолжим. Мы будем жевать эти сопли, потому что ты мой брат, и я не хочу, чтобы ты упустил свое счастье.

У меня внезапно разболелась голова, и я залпом прикончил свой стакан.

– Так что же? – не унимался Кейн. – Что это такое, а, Кроу?

– Просто я не способен любить. Обычно это слово употребляют люди, которые встретили своего будущего мужа… жену… Но я на это не гожусь. После смерти Ванессы я пуст. Я любил ее всем сердцем, и она умерла, как и все, кого я любил. Я потерял очень много близких мне людей, и меня достало все это. Не хочу, чтобы и она пополнила этот мартиролог.

Кейн молчал. Что, впрочем, было нехарактерно для него. Обычно он не затыкался, пока его не осаживали.

– Нет, я больше не хочу наступать на те же грабли. Я испытываю к ней приязнь, и ничего больше. Она очень красива, и мне нравится быть с нею, но это максимум, что я могу сказать о своих чувствах. Я не хочу ей лгать и убеждать ее в том, что когда-нибудь наступит то, что никогда не наступит. И неважно, как сильно я желаю ее!

Кейн вздохнул:

– Да, я тебя понимаю. Ты боишься ее потерять. Каждый день одно и то же дерьмо, и мне нечего тебе возразить. Но все же, мне кажется, тебе не стоит отказываться от нее сейчас.

– А другого выхода я что-то не вижу. Она хочет от меня любви, а я не в состоянии дать ей этого.

– То есть ты собираешься вернуться домой и забыть о ней? Не этого ли ты больше всего боишься?

Нет… Кейн был неправ в своих выводах. Если бы Перл умерла, я остался бы безутешным до конца своих дней. Но если бы я полюбил ее… я был бы уничтожен. Я никак не мог пойти по этому пути. Посвяти я ей себя, от меня бы и мокрого места не осталось. Она и Ванесса были разными людьми – совсем.

– Нет. Я больше не желаю говорить на эту тему.

– Да послушай же меня!

Я нажал на клавишу отбоя и швырнул телефон в дальний угол комнаты. Затем схватил стакан, но вместо того чтобы выпить, я хватил его о стену, слушая, как дребезжат по полу осколки. Потом взял бутылку и стал пить прямо из горлышка.

Я уже собрался было взломать замок двери в ее квартиру, но передумал. Затем я отошел к противоположной стене и скрестил руки на груди, изо всех сил стараясь походить на нормального человека. Во всяком случае, Перл могла принять меня за такового.

Она должна была вот-вот прийти с работы. Большую часть утра я потратил на то, чтобы избавиться от чудовищного похмелья, ибо вылакал целую бутылку скотча, а потом отрубился. Кейн послал мне десяток голосовых сообщений, но я был не в силах прослушивать их.

В начале шестого она появилась в коридоре. Волосы, как я заметил, она убрала в пучок. Свет от флюоресцентных ламп отражался на ее выступающих скулах. Хотя Перл и не пользовалась косметикой, лицо ее всегда дышало красотой. Глаза ее поблескивали, словно огни в тумане, а полные губы придавали ее облику особенную выразительность.

Перл подошла к своей двери, опустила голову и стала рыться в сумке в поисках ключей. Будь на моем месте грабитель, она даже не заметила бы его. Но вот она подняла свой взгляд и удивленно вскинула брови. Она посмотрела на меня, потом на свою дверь и изрекла:

– Там что, еще кто-нибудь поджидает меня?

В ином случае я бы засмеялся, но теперь мне было не до смеха.

– Нет, просто я стараюсь вести себя, как нормальный человек.

– Как нормальный? Вот уж не подумала бы, что Кроу Барсетти мог бы претендовать на подобное определение!

Перл отомкнула дверь и вошла в квартиру.