Ее любовь. Его верность. Пуговицы и боль

– Ну и какого черта ты так долго? – разбухтелся Кейн, как только я въехал на территорию нашей базы.

– Поздно пошел на пробежку.

– Чего? – хмыкнул брат. – А просто сесть в машину и доехать не сообразил?

Вместо ответа я взял его за физиономию и резко оттолкнул на ходу. Ему не следовало так разговаривать со мной, даже если он и был прав. Я вошел в здание и направился в информационный центр. Все сотрудники были на местах и, как обычно, делали свое дело.

Кейн зашел вместе со мной, но уже не спорил. – Он должен позвонить через две минуты, – сказал Кейн. – Ты готов?

Более чем.

– Да.

Я сел за стол, на котором был установлен телефон. К его линии я подключил свой сотовый, чтобы проще было определить местонахождение звонящего. Если нам удастся засечь его, то мы сможем устроить ему новую Вторую мировую. Он знал, что мы занимаемся торговлей оружием, но вот о взрывчатке не догадывался. Этот факт был нашим сюрпризом ему.

– Подержи его подольше.

– Я что, по-твоему, пальцем деланный?

Кейн треснул рукой по столу:

– Ну да. Е*ешь бабу ночи напролет, как только мозги еще шевелятся…

– Не смей так говорить о ней! – сказал я, грозя ему кулаком.

Кейн мог оскорблять меня, как ему вздумается, но Пуговица была неприкосновенна.

– Ты понял меня? Или же я тебя пристрелю!

Кейн открыл было рот, чтобы сказать мне что-то, но тут зазвонил телефон.

Я намеренно не брал трубку, чтобы позлить эту сволочь. Ведь нет ничего более неуважительного, чем пустая трата времени другого человека. Прошло еще несколько секунд, и я наконец ответил:

– Кроу.

На другом конце провода молчали – явно с той же целью, что и я.

– Впечатлен твоими методами, – раздалось наконец. – Я имею в виду то, как ты отбил Перл. Если бы я не был так зол на тебя, то поаплодировал бы.

Разговаривая, я не сводил глаз с Кейна. Тот стоял рядом, скрестив на груди руки. Он был в наушниках, так что разговор был ему прекрасно слышен.

– А вот я как-то не впечатлен тем, что ты не постарался сделать эту грязную работу своими руками.

– Ну что ты, Кроу! Мне нужна Перл.

Моя рука снова автоматически сжалась в кулак, причем у меня едва не лопнула кожа.

– Мне не нужно говорить тебе, что я хочу ее и я возьму ее, – продолжал Боунс. – Так что просто отдай ее мне, и наша вражда закончится. Навсегда.

– Ни за что.

Предать мою Пуговицу? Да никогда. Я был готов драться до самого конца, бороться до последнего дыхания за ее жизнь. Он сказал, что хочет ее, но тогда ему пришлось бы иметь дело со мной. А здесь у него не было шансов.

– Я думаю, что у нас есть возможность уладить наше дело. Я говорил об этом тебе раньше. Дам за нее компенсацию.

– Она бесценна. Нет таких денег, за которые я мог бы продать ее.

В первый раз в жизни я был согласен с ним.

– Ну, тогда и разговаривать не о чем.

– Кроу, когда я доберусь до тебя, тебе настанет полный пи*дец. Я вые*у ее в задницу прямо у тебя на глазах. Так что предлагаю тебе наиболее приемлемый выход из положения, пока это еще возможно. А если будешь испытывать мое терпение, то имей в виду: Перл придется гораздо хуже, чем вашей милой сестренке.

Я едва сдержался, чтобы не трахнуть кулаком по столу. Упоминание о Ванессе перевело наш разговор на другой уровень. Меня всего трясло, кровь в жилах кипела.

– Это всего лишь женщина. Ты всегда можешь найти себе для утех другую.

– Но я хочу эту. И я более чем уверен, что ты отлично понимаешь почему.

Мое отношение к Пуговице было совершенно очевидным, яснее ясного.

– Нет, Боунс, – сказал я. – Ты не получишь ее. Это даже не обсуждается. Я могу предложить тебе взамен нее, что захочешь. В качестве предложения мира. И тогда война между нами может считаться законченной. А мы с Кейном дадим слово, что не будем мстить за смерть Ванессы.

С моей стороны это было самое великодушное предложение, какое я только мог сделать, и Боунс это понимал. Нелегко далось нам с братом такое решение. Ведь тогда Ванесса останется неотомщенной. Но она все равно уже мертва, а Перл жива. И это нам следовало принять.

– Это максимум, что я могу тебе предложить.

Боунс молчал примерно минуту. Если мои слова заставили его задуматься, то это означало, что в деле наметился прогресс. Или же он нарочно тянул время, чтобы помучить меня.

– Нет, она будет моей, Кроу, – наконец раздался его голос. – А тебя я не стану сразу убивать. Ты будешь смотреть, как я трахаю ее, а потом я перережу ей горло. И то же самое сделаю с тобой.

Вернувшись домой, я застал Пуговицу на террасе. Она созерцала пейзаж и пила красное вино. Ларс приобрел ей новое платье во Флоренции, которое сейчас и было на ней. В ушах поблескивали камни цвета морской волны. Волосы она уложила назад, завязав диковинным узлом. На коленях лежала книга. Перл стойко переносила свое вынужденное заключение и развлекала себя до моего возвращения домой.

Я не стал звать ее, а просто остался стоять в дверном проеме, наблюдая. Стоял, руки в карманах, и любовался каждой черточкой, каждым ее движением, каждой деталью.