Ее высочество

 Дамы испускали перед каждым предметом короткое, по разному звучащее "ах". Иосиф Кайм оставался позади других. Он застаивался перед окнами и наконец остановился во внутреннем балконе.

 На несколько вопросов, с которыми к нему обратилась ее высочество, он отвечал только "да" и "нет".

 Ее высочество рассказывала о простреленном знамени, которое было повешено высоко на стене. Это был трофей тридцатилетней войны.

 Остальные пошли дальше. Иосиф Кайм остановился, засунув руки в карман своей куртки, и рассматривал знамя.

 В картинной галерее ее высочество рассказывала о картинах. Все остановились перед картиною, где была изображена Мария Стюарт.

 -- Какой у нее жалкий вид! -- вырвалось у плешивого комика.

 -- Да, она была не красива, -- сказала ее высочество.

 Вино было принесено в столовую, рейнвейн в большом холодильнике.

 Ее высочество просила их выпить по бокалу за веселое лето. Посетители почувствовали себя очень польщенными и поспешили вернуться в столовую. Вино было розлито. ее высочество чокалась со всеми. Дамы читали шепотом надписи на старогерманских бокалах, а мужчины осматривались по сторонам, от удовольствия щелкая языками.

 Это было совершенно обыкновенное столовое вино. Начинало смеркаться. Новая бутылка была опущена в холодильник, и дамы и мужчины, болтая, стали вокруг. Плешивый комик острил вполголоса, в надежде, что ее высочество его услышит, и исполнял "свое движение", кручение протянутой в воздухе руки, которое он кончал громким шлепком по своему толстому брюху. Галерее покатывалась со смеху, когда он исполнял свое движение.

 Ее высочество никогда не имела склонности к смешному. Со стаканом в руке она прошла мимо внутреннего балкона в башню; дверь из столовой стояла открытая.

 Ее высочество слегка вздрогнула.

 -- Вы здесь, -- сказала она, -- г. Кайм, вы стоите здесь один.

 -- Я смотрел, -- сказал г. Кайм.

 Короткие предложения всегда выходили так странно отрывистыми. Он почти всегда забывал говорить по всякому поводу "ваше высочество".

 -- Вы, конечно, никогда не видели наших драгоценностей, господин Кайм? -- спросила ее высочество, после того, как они оба молчали несколько времени, и уже он собирался отойти.

 -- Драгоценностей, ваше высочество?

 Ее высочество достала из ларца связку ключей и начала открывать маленький вделанный в стену шкап.

 -- Не входит, -- сказала она.

 Наконец, ей удалось открыть дверцу шкапа.

 -- Да, вот наш музей.

 Кайм стоял, склонив голову, в четырех или пяти шагах от нее.

 Ее высочество достала из шкапа маленький письменный прибор.

 -- Это принадлежало Наполеону, -- сказала она и протянула Кайму прибор.

 Он взял его и рассматривал.

 -- Да, вот...

 Он неловко стоял в том же расстоянии от ее высочества и вертел чернильницу в руках.

 Ее высочество смотрела на него сбоку, когда он рассматривал эту редкость, держа ее своими большими руками.

 -- Да, вот, -- сказал он опять, и поставил прибор на стол.

 Мария-Каролина невольно улыбалась, ставя Наполеонову чернильницу обратно в шкап. И улыбаясь чувствовала она глубочайшую печаль всей своей жизни.

 -- Да, -- сказала она, -- она служила ему во время русской войны.

 Не знала она, что скажет, раньше, чем услышала звук слов, донесшийся к ней словно из широкой дали.

 Ее высочество вынула из шкапа маленький золотой жезл.

 Иосиф Кайм ощупал камни, которые нанизаны были венцом вкруг жезла.

 -- Это скипетр, -- сказала Мария-Каролина. -- Он принадлежал Марии Стюарт.

 Это поразило Иосифа Кайма.

 -- Марии Стюарт, -- сказал он.

 Со скипетром в руке он подошел к окошку.

 Было почти темно, так что они едва могли видеть лица один у другого, хотя стояли очень близко рядом.

 Иосиф Кайм несколько отдалил от себя скипетр и продолжал его рассматривать.

 Там в столовой комик опять "что-то сказал". Остальные громко смеялись.

 -- Вы оставляете нас, господин Кайм, -- сказала ее высочество тихо, как говорят в темноте.

 -- Да, -- сказал он, -- я перехожу в Дрезден.

 Он стоял все еще со скипетром в руке.

 -- Да, -- сказал он еще раз.

 Что ей в этом? Он говорил глубоким, своеобразно звучащим голосом.

 Ее высочество вздрогнула.

 -- Нет, -- сказала она тихо. .

 Иосиф Кайм протянул скипетр ее высочеству.

 -- Благодарю вас, -- сказал он, -- гм... они... -- есть нечто особенное в таких старых вещах.

 Ее высочество задрожала, прикоснувшись к холодному золоту скипетра. В темноте ее лицо было так бледно.

 Они оба молчали. Там наверное опять повторял комик свое движение.

 -- Желаю вам всего возможного счастья, господин Кайм, -- сказала ее высочество и сделала один шаг к нему.

 Иосиф Кайм взглянул на нее. Никогда раньше он не думал, что голос ее высочества может быть таким благозвучным.

 -- Я обязана вам, -- голос ее звучал все нежнее, -- такою большою благодарностью за эту зиму, такою большою...

 Ее высочество протянула руку. Но Кайм не видел этого в темноте. Он только поклонился, когда Мария-Каролина наклонила голову.

 Мария-Каролина на минуту прижалась к стене, раньше чем идти в столовую выпить последний бокал со своими гостями.

 Посетители простились.

 Снизу с горного склона слышался их смех, их пение звучало.