Эффект бабочки, Цикл: Охотник (СИ)

— Я подумаю, — с неохотой кивнул я, и только после этого он соизволил отпустить мою

покрасневшую от хватки кисть. Принесли вино, официантка умело разлила его по

фужерам и без слов удалилась. — Как там, во Франции?

— Красиво, — охотно поделился элементалист, и какая-то мягкая, мечтательная дымка

заволокла его взгляд. — Мой загородный дом находится возле самых гор, совсем рядом

течёт река, её можно услышать отовсюду. Какие там пейзажи, а какие воздух и вода! Я

бы только и делал, что наслаждался этим великолепием.

— Скажи, Макс, зачем такому богачу и занятому человеку, как ты, такая головная

боль, как я? — забросил удочку я, хотя прекрасно знал ответ на вопрос. — Ты же

можешь позволить себе что угодно. И кого угодно.

— Мне не хватало общества такого одарённого человека, — не моргнув и глазом, соврал

он, неторопливо отпивая вино и прожигая меня взглядом.

— «Одарённого»… — ухмыльнулся я, но более никак не прокомментировал эту ложь.

Остаток ужина утонул в бессмысленной и ничего не стоящей болтовне, под конец мы

были даже самую малость пьяны и довольны. Особенно я. Ведь мне предстояло вкусить

самый лучший из десертов, почувствовать, как обрывается жизнь этого мужчины, как он

затихает под моими руками и замирает, недвижимый и прекрасный в последней агонии.

Собственное пьяное состояние его, казалось бы, совершенно не волновало, и он твёрдо

вознамерился сесть за руль. Не мне было останавливать его и предостерегать.

Усевшись на место рядом с водителем, я пристегнулся, уложил руку подле окна, второй

то и дело рассеянно разглаживал ткань джинс. Рильят разглагольствовал о том, как же

хорошо у него дома, что мне обязательно понравится, что я ещё не захочу

возвращаться, что мы найдём общий язык. О, в этом всём я не сомневался ни на

секунду. Машина мелко дрожала во время езды, двигатель её мерно тарахтел, пальцы

мои на двери едва ощутимо то прикасались к пластику, то приподнимались в такт

частой обыкновенной дрожи автомобиля. В пробке мы постояли знатно, и я даже начал

раздражаться. Близость добычи сводила с ума, но провернуть задуманное я не мог в

подобной толчее. Нет, конечно же мог, но это бы привело к лишним жертвам, которые

мне были совершенно не нужны.

— Что ты задумал? — поинтересовался дух, и я ощутил прикосновение к своему плечу.

Сам же расплылся в ухмылке, но не ответил ему: пусть немного помучается догадками.

— Артемис, одумайся: это ни к чему хорошему не приведёт. Соглашайся на его

предложение, уходи от Акиры, тебе незачем окунаться в кровь.

«Что-то ты больно разговорчив, друг мой, — раздражённо в мыслях отозвался я, чуть

сильнее ударяя пальцами по дверце. — Тебе не стоит так переживать обо мне. Я всё

взвесил и решил».

— Именно это страшит меня более всего, — тихо выдохнул он.

Я же не сомневался в этом ни на мгновение, однако полагал, что хранитель знает меня

достаточно, чтобы понять: подобное никогда не переубедит меня, этого мало. Когда мы

почти добрались до одной из развязок, я слегка подсобрался:

— Возьми правее. На обычной дороге ремонтные работы, застрянем на несколько часов.

— Да? Утром всё нормально было.

— А у меня навигатор, — передразнил его я, покачав ему перед носом телефоном.

Он послушно вырулил правее и въехал на эстакаду. Здесь машин почти не было, и я

задал волновавший меня вопрос:

— Скажи мне, Белнисс, почему всё так несправедливо?

— Прости? — он аж притормозил, переведя на меня изумлённый взгляд.

Я чуть улыбнулся ему. Рука мелко дрожала от сил, что я выпускал, заклинивая

механизмы, вслушиваясь в происходящее и пытаясь не рассмеяться или же разрыдаться в

голос.

— Почему одни могут жить там, а я вынужден торчать здесь? — поинтересовался я, не

сводя с него взгляда. Уголок губ слегка подёргивался, от затрат энергии тело

холодело.

— Подожди, ты же не…

Он начал нажимать на тормоз, но автомобиль не отозвался, он стал судорожно

оглядываться, попытался отцепиться, но ремень заклинило. Я с прохладным

любопытством наблюдал за его метаниями, судорожными потугами настроить барьер, готовясь к боли и удару. Магия его так и звенела, пела, вызывая у меня лишь большую

зависть и злость. «Ничего личного, дорогой, ты прекрасный и отличный человек», —

подумал я, прикрывая глаза и выдавая финальную вспышку. Он что-то закричал, но я

уже не слышал за диким визгом шин и скрежетом металла. Мотнуло из стороны в

сторону, в лицо жёстко ударила подушка безопасности. Нас перевернуло: автомобиль

пробил отбойник и полетел вниз, в голове всё перемешалось, и я лишь вцепился в

дверь. Мощь столкновения была столь сильна, что дух совершенно выбило из груди, кости захрустели, я чувствовал привкус крови, но как безумец желал довершить

начатое. Слышал хриплое сбитое дыхание элементалиста поблизости сквозь гудение

клаксона, крики, что доносились издалека. Протянув непослушную руку, я коснулся его

головы, пригладил встрёпанные липкие от крови волосы, впился в него пальцами, делая

то, чего прежде не делал. Вцепился в угасающее сознание, силясь урвать последние

клочки ускользающей памяти, но всё, что уловил — лишь разрозненные, неясные образы.