Эффект бабочки, Цикл: Охотник (СИ)

смотрели на запись с камер в офисе Акиры. Звука не было, как и полагается, и меня

то несколько напрягало. Я наблюдал за тем, как вхожу в офис, но не мог поверить

глазам. Да, мужчина один в один походил на меня, но всё же… Как это вообще

возможно? Несмотря на это, я быстро понял, что он хоть и похож на меня, как две

капли воды, но точно не был мною. Прямые брюки со стрелками, строгая рубашка и

пиджак, смотревшиеся на нём до ужаса неправильно; эти его резкие, угловатые

движения, до тошноты рассчитанные и точные; а на фоне всего этого — невероятная

раздражённость и вечный взгляд на наручные часы, обхватившие его левое запястье

плотным ремешком. Словом, призрак какой-то — чего только стоили абсолютно белые

одежды! Кадры менялись и чуть рябили: переключения с камеры на камеру давало о себе

знать. Теперь мой клон зашёл в лифт и нетерпеливо нажал на кнопку нужного этажа, тряхнул головой и уставился перед собой неподвижным взглядом. Не уверен, что кто-

либо ещё заметил это, помимо нас с Акирой, но глаза его, в отличие от моих, были

серыми, а сам он так и лучился какой-то неземной энергией, которую вовсе и не

скрывал. Будь на слушанье ещё кто-то, способный видеть ауры, этот спектакль бы

раскрылся. А мои вопросы к Гото росли в геометрической прогрессии. В следующем

кадре загадочный Артемис прошёл по коридору столь стремительно, словно опаздывал

куда-то, почти бежал, но держал себя в узде. Прямой, как клинок, жёсткий. Я таким

никогда не был и вряд ли бы стал, даже если бы меня тысячу раз пытались

дрессировать. Из записи следующей камеры мы узрели кабинет Акиры, который, кажется, здорово повздорил со мной. Точнее, якобы со мной. На этом моменте мне стало даже

жаль, что отключили звуковое сопровождение: кто смотрит боевик без звука? Наконец

Гото поднялся со своего места и принялся бить ладонью по столу так, что монитор

компьютера заходил ходуном. Моё отражение сделало резкий жест, точно отрубило

ребром ладони что-то, а после уселось в кресло для посетителей и закинуло ногу на

ногу. Я покосился на свои ноги, невольно хмыкнув — хоть в чём-то мы были на самом

деле похожи. Дальше Акира ускорил запись, так как ничего более любопытного на ней

не значилось, и я даже несколько расстроился. Следователь молча скрежетал зубами, явно пытаясь найти лазейку, но ведь был и таймер, обозначавший ровно то время, когда я проводил кровавую жатву. И для них тот мужчина, что замер на экране, уложив

ладонь на ручку двери, был равен тому, что сейчас сидел перед всеми на суде.

Из зала мы вышли вместе с Акирой молча, я и вовсе не проронил ни слова на процессе.

То ли благодаря Акире, то ли из исчерпывающих «доказательств», меня даже не стали

допрашивать. Полагаю, Ямада уже всех ознакомил с протоколами допросов, где я не

говорил ничего толкового, тщательно избегая настоящей темы разговора. Что уж там, мне не хотелось за решётку.

— Ты ничего не хочешь объяснить? — поинтересовался я, замирая возле машины Акиры, куда он уселся, глядя на меня поверх приопущенного стекла.

— Нет, — оборвал он наметившуюся дискуссию и презренно сощурился. — Ты и без того

мой должник до гроба, Акио, так что обойдёшься тем, что примешь всё как факт: ты

был вместе со мной в офисе и ругался из-за очередной командировки. Вот и всё. Тебе

ясно? — Я скупо кивнул, поджав губы и невольно прикусив от злости щёку. — Тебе

следует залечь на дно. Кое-кто решил вплотную взяться за Охотника. Когда мне

сказали, что тот чернокнижник — наживка, мне пришлось здорово попотеть. Так что

сделай мне одолжение: никакой самодеятельности в ближайшие пару месяцев.

— Охотник, — вдумчиво протянул я, смакуя слово, наслаждаясь его вкусом и примеряя к

себе как новый плащ. — Мне нравится, хороший псевдоним. Да и к тому же, когда это я

выходил на дело без твоего указа?

— Номера 903, 77, 4891 тебе ничего не говорят? — ухмыльнулся он, а затем поднял

стекло и уехал прочь от здания суда.

Я же стоял на месте, не зная, как именно это понимать: как указ действовать или

пораскинуть мозгами? Сев на такси, я начал сосредоточенно размышлять над увиденным

и услышанным, ни секунды не отрываясь от собственных мыслях до самого конца

поездки. Минуты две потоптавшись на пороге дома, я наконец потянулся к звонку

двери, но мать, словно чувствовала мой приход, тотчас открыла дверь. Немедля

затащив в прихожую, она одарила меня крепкими поцелуями и объятиями, вещая что-то о

том, будто они слышали о произошедшем суде и страшно волновались. Я лишь

отмахнулся, поднялся в свою комнату и открыл ноутбук. Страницы базы замелькали

быстрее, чем я успел понять, что же делаю и что пытаюсь найти. Обозначенные

номерами люди оказались уже мертвы к тому моменту и значились серыми метками, точно

прочитанные сообщения. Убитые тем же способом, но словно иссохшие после этого, как

мумии. И это совершенно точно было не моих рук дело: я их даже не видел никогда!

Кто-то желает подставить меня? Или указывает на что-то? Мысли не укладывались в

голове, и я поздно осознал, что выкуриваю уже третью сигарету подряд. В висках

низко гудело, глотку жгло, а помимо прочего невыносимо хотелось есть. Со стоном