Эффект бабочки, Цикл: Охотник (СИ)

— Допустим. Допустим, я хочу, чтобы ты… Э, исцелил.

— Как пожелаешь.

На лопатки словно посыпался раскалённый летним солнечным светом белый песок, коротко опаляющий спину, но не оставляющий красных следов. Это ощущение перебралось

к плечам, стремительно спустилось к руке, и вот я уже наблюдаю, как золотистые

искры скользят по обожжённой коже, как сходит на ней болезненная припухлость и

краснота. Остался лишь полупрозрачный шрам. Я глядел на собственную руку и пытался

прикинуть: лучше сразу оторвать и выбросить куда подальше или пусть пока что

остаётся?

— Вот так легко? Просто пожелал — и срослось? — недоверчиво пробормотал я себе под

нос, потирая кончиками пальцев место, где недавно красовался ожог. Ещё бы немного —

и я бы самостоятельно набрал номер дурки.

Кто бы ни оказался моим телохранителем, он не ответил, и мне это показалось даже

несколько оскорбительным, хоть я и чувствовал себя так, будто говорю с самим собой.

По словам Тори, это нечто должно было меня «опекать», но вряд ли ему это было

нужно, если только не было каких-то своих причин. Тогда начались самые неловкие

моменты моей жизни: с одной стороны я вроде бы был один, а с другой — постоянно

чувствовал рядом с собой присутствие кого-то ещё. Не выдержав, я сдёрнул с себя

одеяло, медленно свесил ноги с кровати и начал осторожно подниматься, хоть тело и

проклинало меня за подобные извращения. Осторожно выпрямившись, я потянулся, проверяя, как слушаются мышцы, как кровь приливает к конечностям. Взяв свои вещи со

спинки стула, я принялся натягивать их на себя, перебарывая слабость и лёгкое

головокружение.

— Почему именно Акира? — всё же подал голос дух, а я всё никак не мог разобраться, говорит он у меня в голове или где-то снаружи.

— Значит, всё-таки умеешь разговаривать не по делу, — не сдержал улыбку я, непослушными пальцами застёгивая молнию толстовки. — Акира раздражает моего отца.

Этого вполне достаточно, чтобы переманить меня.

— Как примитивно.

— Сказал клочок тумана. — Затянув ремень, я застелил постель, затем побрёл в

сторону лестницы. — Слушай, я бы рад отчитаться перед привидением, может, отпустит

после этого, но, поверь мне на слово, тебе не нужна моя трепотня, а уж тем более —

исповедь.

Спустившись на первый этаж и не обнаружив там Тори, я выбрался на улицу. Было

свежо, прохладно, пахло сырой землёй, но теперь ко всему примешивался странный

маслянистый аромат. Запах стёртых в пыль, пропитанных оливковым маслом костей. Не

самая лучшая смесь, пожалуй, но когда это забивается в твой нос, особого выбора не

остаётся. Пройдясь вокруг дома, я остановился, любуясь дикой природой. Всё-таки

было в этом что-то особенное, прекрасное, почти что родное, влекущее куда сильнее

всего технологического прогресса. Припоминая, что после травм советуют больше

гулять на свежем воздухе, я вздохнул полной грудью, но тут же пожалел о содеянном, потому как весь мой торс отозвался матерными словечками. Сунув руки в карманы

толстовки, я побрёл вглубь чащи, выбирая более-менее пригодный для ходьбы маршрут.

Неприятный запах становился тем сильнее, чем дальше я заходил в рощу. То и дело

опираясь на стволы деревьев, я брёл по ней, пересиливая себя да упрямясь. Мой путь

прошёл через овраг, корявый и крутой, скорее всего, бывший когда-то руслом не

слишком большой реки. Выкарабкаться из него оказалось не так уж и просто, но я всё

же справился, хотя от этой прогулки испарина уже выступила на висках и лице, сердце

колотилось совершенно неровно, а ноги дрожали. Деревья медленно расступились, открывая взгляду небольшую прогалину, наполненную солнечным светом. Посреди этой

благоуханной красоты и цветения, не свойственных для этого времени года, уместилось

строение из тёмного гранита, напоминая собой странный склеп. Земля вокруг него была

сухой, точно выжженной, на сглаженных чьими-то шагами ступенях не было ни единой

песчинки или травинки. Из тёмного зева прохода тянуло холодом, и я невольно

содрогнулся, когда стал спускаться вниз. «Это уже больше походит на настоящее

убежище тёмного мага-изгнанника, — мысленно ухмыльнулся я, проводя ладонью по стене

и придерживая себя в неясной полумгле. Под рукой чувствовались тонкие изгибы, наверняка рельеф, рассказывающий особую историю, но я не мог его разглядеть. —

Интересно, почему про это место ничего неизвестно? Тоже какие-нибудь особые чары-

мары?». Впрочем, отсюда тянуло ничем не прикрытой угрозой, опасностью, так что вряд

ли кто-то сюда рисковал соваться. А если всё же совершал такую ошибку, то

сомневаюсь, что возвращался домой. Спуск закончился в небольшом зале, где тьму

разгоняли свечи, в беспорядке расставленные на полу, по углам, танцуя на стенах

рыжеватыми бликами. И я ничуть не удивился, когда обнаружил Тори в этом месте. Он

стоял на коленях, сложив на них руки, прикрыв глаза и тихо бормотал себе под нос.

— Я смотрю, ты набожный, — негромко произнёс я, останавливаясь у одной из более-

менее освещённых стен и рассматривая рельеф. — Ни за что бы не подумал.

— По человеческим меркам я язычник, — со вздохом произнёс мужчина, прерывая свой

шёпот. — У нас иные боги.