Эффект Достоевского. Детство и игровая зависимость

Когда мне исполнилось шестнадцать лет и я получил свое поддельное удостоверение личности, мы с дедушкой через день ходили в казино. Он всегда давал мне сорок долларов из своих денег и говорил: «Если ты выиграешь и вернешься с пятьюдесятью долларами, ты вернешь мне сорок, которые я тебе дал, а выигрыш оставишь себе. Если ты проиграешь, не беспокойся об этом. Я оплачу». Вот тогда я и начал думать, что, выиграю я или проиграю эти сорок долларов, это все равно не мои деньги. Это дало мне очень ошибочное представление об игромании и проигрыше.

В соответствии с теорией социального научения этот респондент вынес из своего детского опыта и из поведения своих ролевых моделей три основных пункта. Во-первых, он узнал, что азартные игры являются приемлемым занятием, поскольку его дедушка сам играл и поощрял его делать то же самое. Во-вторых, он получил знания о правилах игры и освоил необходимые навыки. И наконец, он научился не беспокоиться о потерянных деньгах – привык считать, что эти потери несущественны и не должны удерживать его от продолжения игры. Поскольку его ролевая модель не привила ему таких положительных качеств, как ответственность и сдержанность, у него не было возможности держать усвоенные взгляды и навыки под контролем. В конечном итоге это привело к формированию патологического игрового поведения.

Ровесники

Как мы уже говорили ранее, люди могут знакомиться с азартными играми через своих сверстников. Многие из наших респондентов рассказывали, что в детстве играли с друзьями в фишки, в шарики, в карты, в четвертаки и т. д. и это стало их первым эпизодом знакомства с азартными играми. Как правило, проблемные игроки вспоминают, что в детстве они или дружили с ребятами, которые играли в азартные игры, или играли сами.

Например, один из наших участников вспоминает: «Мы играли каждую неделю, и игра зачастую продолжалась пять-шесть часов, всю ночь напролет. Чувство азарта, ощущение собственного мастерства, попытки обыграть друг друга – нас было трое или четверо близких друзей – все это вызывало сильное привыкание». В этом смысле механизм приобщения к азартным играм со стороны сверстников похож на аналогичный механизм с участием членов семьи: воздействие может быть многократным и продолжительным, и в результате человек не только знакомится с преимуществами азартных игр, но и получает необходимые для игры знания. И друзья, и родственники способствуют мысли, что азартные игры служат источником денег. Однако сверстники чаще обучают друг друга новым играм. Таким образом, у многих наших респондентов знакомство с азартными играми через сверстников дополняло или укрепляло социальное научение, начатое родителем-игроком. В других случаях, когда в семье никто не играл, дружеское окружение становилось источником первичного знакомства с азартными играми. В любом случае те респонденты, у которых были друзья-игроки, подвергались большему риску начать играть и в будущем стать жертвой игровой зависимости[22].

Как мы только что упомянули, друзья-игроки чаще всего знакомят своих сверстников с новыми играми. Например, друзья Джеймса научили его играть в покер:

Как-то ко мне пришли друзья, мы смотрели видео, и тут они говорят: «Слушай, чувак, давай покажем тебе, как играть». Я ответил: «Ну, вообще меня карточные игры не интересуют», – но все равно согласился, и мне понравилось. Потом я стал играть чаще и чаще. Потом начал искать в Интернете выигрышные стратегии, и через какое-то время у меня начало получаться. И вскоре я уже завяз в этом по уши, стал практически зависим от покера, потому что тратил на него столько денег.

Так у Джеймса развилась зависимость от азартной игры, которой он даже не интересовался до того, как о ней рассказали его друзья. Это показывает, насколько сильным может быть влияние сверстников.