Эффект Достоевского. Детство и игровая зависимость

Другие респонденты тоже приводят примеры вербального насилия со стороны родителей. В случае Софи это был ее отец. «Он кричал на меня, что я глупая, робкая, толстая… Я постоянно это слышала… Что я не уверена в себе, что я мало стараюсь, [я] должна быть лучше, сильнее, не обращать на это внимания… пустые слова!»

Помните Дебби, ставшую жертвой сексуального насилия отчима? Как мы упоминали ранее, многие наши респонденты сталкивались одновременно с разными видами насилия. Дебби подвергалась эмоциональному насилию со стороны многих членов своей семьи. «Они каждый день говорили, какая я дура. Я слышала это каждый день. Меня постоянно унижали. Именно меня, а не братьев или сестру». Поскольку с ее сиблингами так не обращались, Дебби считала, что она сама виновата – что с ней наверняка что-то не так и что другого она не заслуживает. Она чувствовала смятение и стыд, ведь ее семья считала ее неудачницей. Сейчас Дебби страдает от выраженной игровой зависимости. Когда ее переполняют стыд и чувство поражения, она находит утешение в игре. Вероятно, другим мотивом служит возможность выиграть много денег и тем самым «добиться успеха».

Многие участники нашего исследования страдают от неуверенности в себе, вызванной эмоциональным насилием в детском возрасте. Примером может послужить Меган, которой сказали, что она была нежеланным ребенком и «ошибкой» для матери:

Я всю жизнь знала, что родилась по ошибке. Сколько себя помню, может быть, лет с семи… Она [мать] не хотела за него [отца] замуж, но из-за меня ей пришлось… Я чувствовала себя одинокой, потому что не знала ни одного другого ребенка, который тоже был ошибкой. Кажется, большинство моих друзей были желанными детьми, и даже если нет, то их семьи казались стабильными, так что со стороны все выглядело хорошо. Да, так что мне было тяжело понимать, что я ошибка.

Мать постоянно напоминала ей об этом. В результате Меган чувствовала себя оторванной не только от родителей, но и от ровесников, потому что все остальные дети, которых она знала, были желанными. Каждому ребенку необходимы безусловная любовь и принятие как залог здорового эмоционального развития и доверия к другим людям. Меган оказалась этого лишена. К ней относились как к ошибке, и это негативно повлияло на ее эмоциональное развитие. Эмоциональную незрелость Меган выдает решение использовать в качестве копинг-стратегии азартные игры.

Дети, подвергавшиеся физическому, сексуальному и эмоциональному насилию, не чувствовали себя в безопасности рядом с родителями (ни в физическом, ни в эмоциональном смысле). Вместо этого на них вылился океан негатива – чувства собственной бессмысленности, стыда, вины, неудачи, никчемности, несостоятельности, гнева и возмущения. Им казалось, что они недостаточно хороши для родителей и для кого бы то ни было – и, следовательно, они не заслуживают любви. По мере взросления такие чувства не ослабевают. Зачастую они сопровождают человека на протяжении взрослой жизни и мешают заводить здоровые отношения. Это служит еще одним негативным фактором, поскольку, как мы знаем, здоровые отношения защищают от развития игровой зависимости.

Теплые и сочувственные отношения помогают пережить тяжелые времена. В отсутствие таких отношений у наших респондентов возникают нездоровые поведенческие стратегии – например, патологическая тяга к игре. Пережитое в детстве чувство беспомощности находит новую форму: теперь человек оказывается бессилен перед притяжением патологических видов деятельности и наркотических веществ. Этот опыт постоянно описывается в транскрибированных текстах интервью и в материалах статистического анализа нашего исследования.

Пренебрежение родительскими обязанностями