Эффект разорвавшейся бомбы. Леонид Якобсон и советский балет как форма сопротивления

Ни на что не похожая хореография «Моцарта» требует от танцовщицы специальных навыков и особой сноровки. Ты все время танцуешь на пальцах, но при этом на присогнутых ногах, отчего подъем в пуантах не вытянут до конца и должен свыкнуться со столь неестественным для себя состоянием. Есть и пальцевые движения на глубоком plie, практически в полной присядке. На репетициях их приходилось делать многократно. Часто я не могла ни подняться, ни спуститься с лестницы, ощущая адскую боль – настолько мышцы накачивались. <…>

Тяжело мне было с «Моцартом». Много плакала, думала, зачем я пошла сюда. А Якобсон как будто обо мне забыл, ничего не спрашивал, не подгонял. Но в один прекрасный день, поздно вечером, когда мы, уже последние, репетировали па-де-де, он вдруг заходит в зал: «Покажите-ка, что вы тут делаете. Под запись». У меня оборвалось сердце. Мы еще не собирали номер целиком, да и под рояль-то репетировали кусками. Делали кусочек и отдыхали. <…> [В этом па-де-де у танцовщика] нет ни одного момента передышки, все идет подряд – безумно тяжело по дыханию. Когда мы закончили танцевать, я не могла ни вздохнуть, ни охнуть и думала, что умираю: посинела, рот побелел, лицо было просто мертвое. Мой партнер Норик Меграбян, танцовщик из Ереванского театра, был не лучшего вида. А Якобсон остался доволен: «Что ж, хорошо, готовьтесь через неделю на сцену».

Своего первого выступления в «Моцарте» я не помню. Я была как в бреду. Под конец «Па-де-де» я даже до кулис дойти не могла, настолько устала и перенервничала. Почти каждый раз после этого номера меня рвало – такое это было перенапряжение и удушье. В финале выручала только полная вырубка света, за время которой мы с партнером, кто как мог, доползали до кулис [Сережникова 2010: 110–111].

Якобсон проявлял особый интерес к дуэтам – как на сцене, так и вне ее – и к неявной возможности связи, взаимопонимания или конфликта, которые влечет за собой сближение мужчины и женщины. Танцовщики его труппы вспоминают, как ему нравилось изображать свата, сначала на репетициях, а затем и в жизни за пределами студии, соединяя мужчину и женщину, которые, по его мнению, могли бы стать хорошей парой, разыгрывая с ними одно из своих виртуозных па-де-де, чтобы завязать отношения. Бывший танцовщик Якобсона А. А. Степин вспоминал: