Эффект Врат

Серхат скептически скривил губы. И Шой прекрасно его понимал. Если раньше межпланетное сообщество могло хоть как-то повлиять на Госку, то теперь все рычаги утратили силу. Очень скоро госковчане мигрируют на новую планету и будут отрезаны от межгалактической сети. А потому они могут смело игнорировать принятые ранее соглашения, не боясь ответных мер. Шой даже немного завидовал мохнатым уродам, он бы тоже с удовольствием поселился подальше от Врат.

– Ну что же, – снова заговорила Гуроу. – Давайте перейдем к после-е-еднему вопросу. Разведывательная экспедиция.

Шой подобрался, даже боль на минуту замерла и прекратила бомбить затылок.

– На Госке прошло закрытое совеща-а-ание, в котором приняли участие те немногие, кому известно о грозящей нам катастрофе. Лично я считаю, что мы обя-я-язаны помочь миванцам, это стало бы нашим последним вкладом… – Она тяжело вздохнула и добавила: – Но, к сожале-е-ению, мое мнение ничего не меняет. Простите, вождь, Госка голосует против.

– П-против? – Голос Шойя предательски дрогнул.

– Про-о-отив, – кивнула Гуроу. – Госковчане считают, что нам нужно заботиться о со-о-обственной расе.

Шой подскочил. Боль тут же капитулировала в поясницу, задержалась на мгновение и исчезла, оставляя неприятный тянущий осадок.

– Мы же договорились! – рявкнул Шой и почувствовал пальцы Сибиллы на запястье. «Девчонка права, нужно сдерживать ярость». – Мы договорились, – уже спокойнее продолжил он. – Вы обещали поддержать экспедицию.

Госковчанка прижала ладони к груди:

– Так я и не против! Пове-е-ерьте, я полностью за! Но сейчас речь идёт о мнении Го-о-оски.

– Ррркясь! – прошипел Шой.

Сибилла еще сильнее стиснула его запястье, девчонка понимала: только что он вынес этой лживой твари приговор.

– Ситуация сложная, – заговорил Керберг. – Мы готовы принять часть беженцев, чтобы снять нагрузку с Земли, да. Я общался с представителями Донтока и Фрио, они тоже выделят вам земли. Но разведывательная экспедиция… Создатели ясно дали понять, что это бесполезно.

Шой вырвал запястье из пальцев Сибиллы. Хватит сдерживать ярость! Пусть она накроет его целиком! Боги! Как же он хотел, чтобы ярость затмила разум, заставила крушить всё вокруг, заставила этих трусов понять, что не стоит связываться с Миваной.

– Ваша планета обречена, – печально добавил ирбужец. – Тут уже ничего не поделаешь.

Ярость не приходила. Вместо неё Шойем овладело другое чувство. Оно лишало способности двигаться и протестовать, вынуждало стоять на месте, растерянно оглядываясь по сторонам. Такое с ним случалось лишь однажды. В тот день, когда он раз за разом проносил дочку через Врата. Тогда надежда на спасение разбилась о чужеродную арку. Тогда он осознал, что малышка Ивуй не сможет покинуть Мивану.

– Что скажете, Серха-а-ат? – пропела Гуроу.

Шой больше не думал о правилах приличия. Он заглянул землянину в глаза и понял, что потерял и его голос. Как они его убедили? Пообещали снять обвинение в убийстве?

– Я согласен с Кербергом, – проговорил Серхат, поднимаясь с кресла. – Миванцев стоит расселить по другим планетам. Земля голосует против разведывательной экспедиции. Думаю, на этом пора закончить весь этот фарс.

Он направился к выходу, а Шой молча смотрел бывшему союзнику в спину. Он подвёл свою собственную расу. Подвёл собственную дочь. Всё было зря. Переговоры, просьбы, надежда на спасение. Врата не пропустят Ивуй, а в одиночку он никогда не отыщет новые земли. Всё было кончено. Шой опустился в кресло, позволяя боли снова сковать позвоночник. Ему вообще не стоило покидать Мивану. Ему следовало провести последние дни с семьей.

Глава 20. Повышение

Алису сложно было назвать сладкоежкой. Пирожным и тортам она предпочитала горький шоколад или марципан, о существовании сахара только догадывалась, а всяческие сиропы, взбитые сливки и топпинги попросту не переваривала. Однако пакетик с ирбужскими конфетками опустел достаточно быстро. Не то чтобы ей очень уж нравился их вкус, она пробовала норги раньше и могла сравнить их разве что с кашицей из сладких бобов. Дома она бы на такое лакомство и не посмотрела. Но сейчас работающий на износ мозг требовал глюкозу.

Обод Расэка не отвечал, а дверь его комнаты приветливо открывалась всем желающим. Видимо, детектив отправился на Симор, поэтому мозговой штурм приходилось устраивать наедине с самой собой.

Она стояла у панорамного окна, но даже не думала любоваться снежными просторами и, казалось, не замечала проносившиеся по прозрачным тоннелям госковчанские поезда. Алиса размышляла о Мирелке.

Расэк рассказал, что круг подозреваемых сузился до четырёх имён: двое землян, госковчанин и миванец. Любой из них мог зайти в комнату к ирбужскому дипломату и подлить в лекарство яд. Любой. Однако Алиса пыталась смотреть на проблему шире.