Ефим Сегал, контуженый сержант

– Вот видишь? – обрадовался Гапченко. – Так что не морщи нос, товарищ Сегал, слушайся старших! Какие у тебя ближайшие планы?

– Зоя Александровна рекомендовала покопаться в других вспомогательных службах завода. Если не возражаете…

– Не только не возражаю – приветствую. Служба быта – сфера взрывоопасная, как раз по твоему характеру. Так что, вперед, Дон Ефим, попутного тебе ветра!

В этом, на первый взгляд, добром пожелании Гапченко таился скрытый подвох и даже некоторая издевка. Он был не настолько глуп, чтобы не понимать, что за ветер сопутствует Сегалу в его разоблачительных журналистских делах.

Что ж, Дон Ефим – так Дон Ефим, звучит куца достойнее, чем к примеру, Дон Трус, Дон Соглашатель, Дон Молчальник…

Итак, Ефиму предстояло заняться службой быта, которую теперь возглавлял представитель партноменклатуры Савва Григорьевич Козырь. Заочно Ефим был знаком с ним неплохо: до недавнего времени Козырь директорствовал в заводском доме отдыха. О его плодотворной, можно сказать, чрезмерно плодотворной деятельности на данном административном поприще можно было судить по присланным в редакцию письмам. Явные и безымянные авторы доступными им красками доводили до сведения прессы «художества» Саввы: беспробудное пьянство, коллективные попойки, частенько происходившие под сводами дома отдыха, «страсти-мордасти» пятидесятилетнего Козыря к молоденьким официанткам и горничным…

Таких сигналов и задолго до прихода Ефима в редакцию поступало немало. Проверять их, как утверждал редактор, было некому.

– Съездила два раза в дом отдыха Крошкина, что толку? – криво улыбнулся Гапченко. – Я не сомневаюсь: критические сигналы достоверны.

– И что же? – спросил Ефим.

– Ничего. Надо как-нибудь серьезно заняться товарищем Козырем.

Разговор состоялся еще в середине января. А нынче март на исходе. Снова Козырь вот уже три месяца ведет за собой обширный бытовой отдел завода. Как и куда ведет – Ефиму предстояло изучить.

Штаб Саввы Григорьевича занимал пять комнат первого этажа Дома общественных организаций. Глава штаба расположился в просторном кабинете с раскидистыми фикусами в декоративных кадках, с массивным красного дерева письменным столом и двумя глубокими кожаными креслами при нем. Сам Козырь являл собой достойное дополнение к шикарному антуражу кабинета: темно-синий, с иголочки, бостоновый костюм – униформа ответработника, остромысые – модные, блестящие коричневые штиблеты, белая под черным, в клеточку, галстуком рубаха; крупный рост, круглый выпирающий живот – фигура! Но вот голова – небольшая, седеющим шариком сидящая на низкой толстой шее, явно подкачала, особенно лицо: розово-лиловатое, будто разбухшее от спирта, со свекольно-мясистым носом, толстыми сластолюбивыми губами. Глаза из-под набрякших век глядели на Ефима лениво и плутовато.

Савва Григорьевич, не выходя из-за стола, все же медленно приподнялся с кресла, протянул Ефиму жирненькую, с короткими мягкими пальчиками ручку. «Свою трудовую», – подумал с усмешкой Ефим.

– Как я понимаю, вы и есть сотрудник нашей газеты? Как я еще понимаю, – говорил хозяин кабинета хрипловатым баском, – директора комбината питания Корнея Гавриловича Грызо вы уже укатали… Теперь пришла очередь укатывать Савву Козыря. Так нет же, дорогой товарищ, напрасно будете стараться. Предупреждаю загодя: за старого помдиректора я не ответчик. Так?.. А сам я тут за три месяца даже не успел как следует осмотреться. Выходит, с меня все как с гуся вода… Верно говорю?.. Может нам деловой разговор отложить на полгодика, годик?.. Тогда другой разговор. И с меня что-то спросить будет можно. А сейчас просто безо всякой пользы.

– Вы напрасно упоминаете о Грызо, – сказал Ефим внешне простосердечно, – об, как вы выразились, «укатывании». Я не вижу никакой аналогии. У редакции совсем иная задача…

Козырь смотрел на Ефима с недоверием и подозрительностью, его плутоватые глазки как бы отвечали: «Ты мне зубы не заговаривай, знаем мы вас, субчиков».

– Да, вы здесь человек новый, – продолжал Ефим, – и я работаю в редакции неполных четыре месяца. Вот и давайте поможем друг другу разобраться в вашем большом хозяйстве.

– Ежели так – давайте, – деланно обрадовался Козырь. – За помощь спасибо скажу.

В этом «спасибо скажу» Ефим уловил не то угрозу, не то намек на некое вознаграждение, в любом случае, ничего хорошего.

– С чего же мы начнем, уважаемый товарищ? – спросил Козырь.

– Я хотел бы знать, какие службы подчиняются вашему отделу, каково состояние дел в них сейчас, хотя бы в общих чертах.

Козырь достал из стола довольно толстую папку, раскрыл ее:

– Вот, первое, – он загнул указательный палец левой руки, – ЖКО, то есть жилищно-коммунальный отдел. Чем занимается – ясно: эксплуатацией жилья, распределением, вселением, выселением и все такое…

– Очень важный отдел, – заметил Ефим.

– Еще бы, – согласился Козырь, – жилье, крыша над головой – второй хлеб, а может, и первый.