Ефремов Иван «Туманность Андромеды». Обвинительный приговор коммунистической утопии.

Ефремов беспощадно бьёт по идеалам «коммунистического далёка»: «Многое из того, что мы учили в области математики, физики и биологии, устарело.». Обратите внимание – «учили», а не «изучали»! Получается, что детей в «коммунистическом далёко» только наполняют знаниями, как некие сосуды, а не пробуждают в них интерес, стремление узнать и понять больше без зубрёжки, без насильственного «заучивания». 

Устарело? Не потому ли «зирдовцы» оказались настолько беспомощны на планете-спутнике железной звезды, что не знали реально очень многое из «области математики, физики, биологии». Не потому ли погибли «парусцы», что действовали бездумно, непрофессионально, практически вслепую? Кто решал, что в математике, физике, биологии устарело? Не такие же как заведующий памятными машинами? 

О каком коллективизме, о каком реальном продвижении вперёд по пути знания можно говорить, если наличествует «группа товарищей», келейно решающая, что должны знать миллионы землян, а что они ни в коем случае знать не должны или должны знать, но в выгодном этой «группе товарищей» виде?

Устами ещё одной «педагогини» Ефремов демонстрирует нам причины глобальной проблемности «коммунистического далёка»: «— Мы, человечество, прошли через величайшие испытания, — голос учительницы звенел волнением. — И до сих пор главное в школьной истории — изучение исторических ошибок человечества и их последствий. Мы прошли через непосильное усложнение жизни и предметов быта, чтобы прийти к наибольшей упрощенности. Усложнение быта иногда приводило к упрощению духовной культуры. Не должно быть никаких лишних вещей, связывающих человека, переживания и восприятия которого гораздо тоньше и сложнее в простой жизни. Все, что относится к обслуживанию повседневной жизни, так же обдумывается лучшими умами, как и важнейшие проблемы науки. Мы последовали общему пути эволюции животного мира, которое было направлено на освобождение внимания путем автоматизации движений, развития рефлексов в работе нервной системы организма. Автоматизация производительных сил общества создала аналогичную рефлекторную систему управления в экономическом производстве и позволила множеству людей заниматься тем, что является основным делом человеку — научными исследованиями. Мы получили от природы большой исследовательский мозг, хотя вначале он был предназначен только для поисков пищи и исследования ее съедобности.»

Наибольшая упрощённость, да? Тогда почему Дар Ветер с лёгкостью не починил «винтолёт»? Почему он не взял с собой необходимые в малонаселённой местности вещи? Почему он забыл карту побережья? Почему он, «прекрасный пловец», не умеет правильно и безопасно нырять? И подобные вопросы можно задать по мере чтения «Туманности Андромеды» очень часто. Очень! 

«Непосильное усложнение жизни и предметов быта,» - как «компостирует» мозги, память, разум, психику молодёжи эта «педагогиня». А ничего, что люди в таком «усложнении» жили столетиями и тысячелетиями и не перемерли в массовом порядке? Так где тут столь желанная для «педагогини» непосильность бытия-то? 

Не было никакой непосильности. Было бытие, которое «коммунистической группе товарищей» выгодно представить именно «непосильным», чтобы лишить молодёжь интереса к познанию реального, а не отретушированного прошлого.

«Усложнение быта иногда приводило к упрощению духовной культуры.». Это как понимать? Люди прошли путь от каменных топоров к автоматическим машинам – это усложнение быта. Когда это усложнение быта приводило к упрощению духовной культуры? Как раз упрощение быта, его примитивизация приводят и приводили к упрощению духовной культуры. Двое мужчин, взрослые люди смотрят на женщину – и видят в ней прежде всего самку. Ради которой готовы воплотить в реальность любое безумство, даже если оно будет стоить другим людям жизни и огромных материальных потерь. Всё готовы сделать, чтобы приблизиться к этой женщине, в которой они видят не личность, а только красивое и желанное для сексуальных утех тело. В сложнейших условиях прошлого люди порождали творения, столетиями считавшиеся и являвшиеся образцами духовной культуры. 

Что значит «иногда». Это – маркер. Позволяющий трактовать прошлое не так, как считает отдельная личность, а так, как считает «группа товарищей», присвоившая себе право на трактовку прошлого в монопольном режиме.

«Все, что относится к обслуживанию повседневной жизни, так же обдумывается лучшими умами, как и важнейшие проблемы науки.». 

Угум. Значит, простые, обычные люди «коммунистического далёка» не только не имеют привычки, но и не допускаются к «обдумыванию» «всего, что относится к обслуживанию повседневной жизни». Только некие «лучшие умы», которые думают, оказывается, и над повседневностью, и над важнейшими проблемами науки. Чуть ли не одновременно, если не параллельно. Не потому ли развитие «коммунистического далёка» идёт столь медленно, что всё решает «думающая» «группа товарищей», а не миллионы и миллиарды обычных людей?