Ефремов Иван «Туманность Андромеды». Обвинительный приговор коммунистической утопии.

Мвен Мас сжато и точно рассказал все, не утаив запретности опыта и не щадя себя. Брови председателя Совета сошлись вместе, вокруг рта обозначились длинные морщины, но взгляд оставался спокойным.»

Интересно, что Мвен Мас решил «сдаться» председателю Совета Звездоплавания, а не председателю Совета Экономики. Интересно также, что на место происшествия не прибыли служители Контроля Чести и Права. Ни следователи, ни эксперты. Хорошо же устроена жизнь в «коммунистическом далёко», если скорость реагирования спецслужб в кризисных ситуациях – ниже всякой критики и «порога безопасности».

Да и сам Мвен Мас… Как его могли рекомендовать на должность заведующего внешними станциями – практически – должность «лица расы»?

«Теперь о вас — опыт удался?

Вопрос застал африканца врасплох. Он, несомненно, видел Эпсилон Тукана. Но было ли это реальным соприкосновением с недостижимо далеким миром? Или же убийственное воздействие опыта на организм и горячее желание увидеть сочетались вместе в яркой галлюцинации? Может ли он заявить всему миру, что опыт удался, что нужны новые усилия, жертвы, расходы на его повторение, что путь, выбранный Рен Бозом, удачнее, чем у его предшественников? Опасаясь рисковать кем-либо другим, они проводили опыт только вдвоем, безумцы! А что видел Рен, что сможет он рассказать?.. Если сможет… если видел!..

Мвен Мас стал еще прямее.

— Доказательств, что опыт удался, у меня нет. Что наблюдал Рен Боз, не знаю…»

Обратите внимание – «опасаясь рисковать кем-либо другим, они проводили опыт только вдвоём». Ясно же, что если бы они проводили опыт только вдвоём – никакого опыта в реальности они бы не провели. Потому что без наблюдателей на погибшем спутнике, без нескольких тысяч «добровольцев» невозможно было бы в короткий срок подготовить, настроить и реконструировать установку. Не-воз-мож-но. Так что Мвен Мас даже не отдаёт себе ясного отчёта в том, что он проводил опыт не вдвоём с Реном Бозом. Взрослый человек, занимавший немаленькую должность оказался глупее и тупее малолетки-детсадовца – воспитанника школы нулевого цикла.

И этот человек как и Эрг Ноор оказался способен только на «посыпание своей головы пеплом»:

«Мвен Мас болезненно сморщился.

— Я увлекся блестящей теорией Рен Боза. Я не имел права вкладывать всю силу Земли в первую же пробу.

— Рен Боз доказывал, что с меньшей силой бесполезно было бы пробовать, — возразила Эвда.

— Это верно, но следовало бы проделать косвенные эксперименты. А я оказался неразумно нетерпелив и не хотел ждать годы. Не тратьте слов — Совет подтвердит мое решение, и Контроль Чести и Права не отменит его.

— Я сама — член Контроля Чести и Права!

— Кроме вас, там еще десять человек. А так как мое дело всепланетное, то вам придется решать соединенными Контролями Юга и Севера — итого двадцать один человек помимо вас…»

И это – взрослый человек, который прошёл коллективное обучение и воспитание, прошёл «Подвиги Геркулеса», выбрал сферу приложения своих усилий. Он, оказывается, был «неразумно нетерпелив и не хотел ждать годы».

Вот вам и «группа товарищей» - «Контроль Чести и Права». Какой смысл в столь малочисленной гоп-компании, если обычный взрослый человек не ориентируется в своих правах свободно, быстро и чётко? Если Контроль Чести и Права», как и указывает ранее Ефремов, наблюдает за жизнью каждого человека Земли – можете себе представить, насколько мощной и совершенной должна быть система слежения. 

Где эта система? Её – нет. Физически нет. Потому что взрослые люди – не два человека, а гораздо больше – не забудем о чернорабочих-добровольцах и молодых наблюдателях на спутнике – оказались предоставлены сами себе и соединили свои усилия для того, чтобы провести преступный реальный опыт. Преступный – в полном смысле этого слова. 

Как быстро Мвен Мас вспомнил и подумал об Острове Забвения. Вот вам и «запрет на смертную казнь» во всей красе. Оказывается, в «коммунистическом далёко» человека всего лишь ссылают на некий остров – всепланетную тюрьму, из которой он при необходимости может быть извлечён и возвращён в «Большой Мир».

Посмотрите, насколько боязливы, слабы и глупы люди «коммунистического далёка», изображаемые Ефремовым с беспощадной точностью:

« Сядем, Мвен, вы слабы на ногах. Знаете, что когда первые врачи осмотрели Рена, то они решили собрать консилиум смерти?

— Знаю. Не хватило двух человек. Врачи — консервативный народ, а по старым положениям, которых еще не додумались отменить, решить легкую смерть больного могут только двадцать два человека.

— Еще недавно консилиум смерти состоял из шестидесяти врачей!

— Это был пережиток того же страха злоупотреблений, из-за которого в древности врачи обрекали больных на долгие и напрасные мучения, а их близких — на тяжелейшие моральные страдания, когда выхода уже не было и смерть могла бы быть легкой и скорой.»