Егерь императрицы. Гвардия, вперёд!

Со вторым устным приглашением пожаловал через две недели сам обер-егермейстер, Иван Сергеевич. Отказать Лёшка ему не смог и промёрз на охоте как собака. Она же не задалась. Добыли какого-то одного зачуханного беляка и упустили трёх. Платоша был вне себя из-за неудачи, но к егерям никаких вопросов у него не было. Только уже вечером, при въезде в город, глядя внимательно на Алексея, он с печальным вздохом попросил его не обижаться и более в таких мероприятиях не участвовать.

Пришлось делать скорбное лицо и соглашаться.

Третья записка была написана в привычном стиле. Только не было приглашения участвовать в охоте самому бригадиру, зато стояла просьба откомандировать старшим егерского конвоя поручика Воронцова.

Ответ был выдержан в стиле первого, за небольшим изменением: «Наличие Воронцова нежелательно». Другому такой ответ посчитали бы за хамство со всеми вытекающими. Почувствовав, что «перегибает», Егоров вызвал с заставы поручика и приказал ему возглавить конвой. Просьбу оставить его в карауле отмёл и подавил взгляд молодого офицера своим тяжёлым, командирским.

Охота была неплоха. Добыли матёрого кабана, но тот успел разорвать клыками двух самых любимых борзых Зубова. Горе фаворита было безмерным, он приказал похоронить их с почестями, под барабанный бой, а по свите пошли слушки, что его ведь предупреждали не брать на охоту поручика Воронцова. Не послушал…

«Докатился, я теперь за придворного оракула», — думал в раздражении Лешка, топая в сторону Семёновского плаца. У одной из занимаемых полком казарм стояла шикарная карета. Завидев бригадира, из неё выскочил одетый в соболью шубу придворный егермейстер.

— Алексей Петрович, — масляно улыбаясь, заворковал он, — Платон Александрович вам привет шлёт. И испрашивает про охоту, — прошептал он, оглядываясь по сторонам.

«Какая дичь, — думал в раздражении Лешка, рассматривая вельможу. — Как-то мне с этого омута надо бы выбираться».

Делать было нечего, и он, почёсывая ноющий на груди рубец, ляпнул первое, что взбрело ему на ум:

— Три дня охоты не будет. Потом выбирать то место, которое посоветует самый старый в свите, но посылать загонных заранее. Всё.

Егермейстер раскланялся и укатил во дворец.

— А если ошибёшься раз-другой? — проговорил выскочивший из здания Милорадович. — Поймут, что дурью маешься, живьём ведь съедят, и так вон тебе завидуют уже, что в приятельских отношениях с Платоном состоишь.

— Скажу, что к тебе дар перешёл, — пожал плечами Алексей, заходя в казарму. — Это ведь дело такое, тонкое. Вот ты и расхлёбывай.

— Не-не-не, — покачал головой Живан, — у тебя лучше получается. Кого посылать-то с конвоем?

— Осокина, — пожав плечами, произнёс Алексей. — Пусть Воронцов эскадроном пока занимается, а вот Тимофею полезно будет прокатиться со свитой. Вид у него звероватый, угрюмый, меньше с расспросами лезть будут и поить. Как же рубец чешется, — проговорил он, поморщившись. — Видать, к непогоде.

Ночью нагрянула пурга, которая бушевала три дня. Разумеется, никакой речи об охоте не было, и только после её окончания в полк послали с извещением о выделении конвоя из конных егерей.

Глава 3. Самый дорогой человек!

Рождественские праздники проходили весело, работы были уменьшены, выходы на учения и стрельбы перенесли на середину января. Перед Рождественским сочельником полк был поднят пораньше. Как известили Егорова, перед обедом гвардейских егерей желала посетить сама императрица.

Вновь стояли вытянутые в шеренги роты, встречая государыню громогласным «ура». Кутаясь в горностаевое, белоснежное с чёрными пятнами манто, она с улыбкой оглядывала ровные воинские ряды.

— Валентин Платонович, зачитывай рескрипт! — махнула она перчаткой, и из свиты выкатился круглолицый, розовощёкий вице-президент военной коллегии, генерал-аншеф Мусин-Пушкин.

— …Высочайшим повелением, за ратные труды и проявленную в баталиях с турками доблесть, — громко зачитывал он свиток, — заместителю командира гвардейского полка Хлебникову Вячеславу Николаевичу присваивается чин премьер-майора. Командирам батальона Скобелеву Александру Семёновичу и Дементьеву Сергею Андреевичу — чин премьер-майора…

А вот после штаб-офицеров уже зачитывают и ротных командиров…

— Награждаются Военным орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия командиры рот: Иванов Данила Иванович, Максимов Леонид Дмитриевич, Тарасов Сергей Сергеевич, Крыжановский Сергей Михайлович, Топорков Григорий Васильевич и Осокин Тимофей Захарович с присвоением им капитанского чина…

«Ура!» — ликовал Лёшка. Все ранее подаваемые им и потом «придержанные» представления на командиров рот из «старичков» наконец-то утвердили, и люди получат свои заслуженные награды. Даже Топоркова Гришу сверх того удалось на кавалерство протолкнуть. Всё справедливо, истинные герои, действительно заслужили ребятки!

— …А также сим орденом с присвоением капитанского чина награждается командир конно-егерского эскадрона Воронцов Андрей Владимирович, — зачитывал далее список генерал-аншеф.