Егерь императрицы. Гвардия, вперёд!

— А обычная фузея уже ведь и за двести шагов в белый свет без точного прицела бьёт, — хмыкнула та. — Так что стрелковое дело зело важное. Иной раз лучше десяток хороших стрелков иметь, чем целый батальон обычных. После праздников к вам с каждого из стоящих в столице пехотных гвардейских полков и из Московского мушкетёрского придёт по пять десятков солдат. Отбирайте из них после проверки по десять самых способных и начинайте их учить точной стрельбе и егерской премудрости. Полгода срок им на овладение вашей наукой и выпуск, потом ещё новый набор будет. Андрей Андреевич, — обернулась она к свите, и из неё вышел высокий статный вельможа, — Николаю Ивановичу я уж это дело не поручаю, у него и так хлопот предостаточно будет, как бы и правда князь не расшибся. Тебя же попрошу хорошо подумать, что можно сделать, дабы нам увеличить выпуск нарезного оружия. Знаю, что сие весьма затруднительно, докладывал ты мне обо всех трудностях в этом деле уже. Однако не спеши сейчас отвечать, а измысли пути решения. Часть винтовальных стволов можно будет и за границей закупить, но лучше бы всё же самим себя ими обеспечить. Новые Уральские заводы начинают руду плавить, часть из них ещё строится, вот пусть и попробуют там оружейное дело запустить. Надо будет Тульских умельцев туда отправить или тех же опытных немецких мастеров золотом прельстить. Пусть они нашим передают свои секреты. Да ведь и многие русские им не уступят в умении. Вот пусть вместе и работают. А с бригадиром Егоровым вы, сударь, переговорите, послушайте, что он вам посоветует. Его егеря уже больше двадцати лет нарезными стволами, как отечественными, так и иноземными отменно владеют.

— Слушаю, государыня, — учтиво поклонился ей тот. — Всё как вы и сказали сделаю. Трудности есть, будем пытаться их решать.

— Вот и хорошо, — улыбнулась Екатерина, — вот такой ответ мне от Нартова зело приятен, — кивнула она свите и пошла с бригадиром дальше. — Было бы правильно каждому из выпускников твоей стрелковой школы, Алексей Петрович, свой личный штуцер выдавать. И так учить их, чтобы они не просто отменными стрелками были, но и у себя в полку этому делу других могли наставлять. Бригадир, а почему я кольцо своё на тебе не вижу? — остановившись, вдруг неожиданно спросила она Лёшку. — Помнится, ещё при праздновании Кючук-Кайнарджийского мира на Ходынском поле я со своего пальца тебе его пожаловала. Совсем не дорог тебе мой подарок?

Алексей спиной чувствовал, как напряглась вся императорская свита, словно бы свора цепных собак. «Фас!» — и сорвутся с поводков рвать неугодного человечка.

— Дорог, матушка, ох как дорог! — проговорил, вздохнув, Лёшка. — Так дорог, что на самом дорогом мне человеке, на пальце жены он сейчас, на той, кого для меня нет дороже на всём белом свете. Я ведь и сам себе не так дорог, как она мне.

— Вот как? — прищурившись, покачала головой императрица. — И как же зовут самого-самого дорогого вам человека, Алексей Петрович?

— Катарина, Екатерина, ваше императорское величество! — ответил тот громогласно. — Самое красивое имя на земле, государыня!

Улыбка озарила лицо императрицы.

— Учитесь, прохвосты, — обернулась она к свите, — так ловко вывернуться и при этом умным комплиментом одарить — это нужно уметь. Где же сама ваша супруга? Не здесь ли, в Санкт-Петербурге при муже? — перевела она взор на Егорова.

— Никак нет, государыня, — вздохнул тот, — в родовом поместье осталась. На сносях она, государыня. Вот-вот должна бы уже рожать. Жду известия.

— Всё хорошо будет, Алексей Петрович, — коснулась погона бригадира Екатерина, — не переживай. Как что-то станет известно, мне о том весть дай. Подарок будет с меня. А это вот взамен того кольца, которое ты самому дорогому человеку на сохранение отдал, — и сняла с пальца перстень с большим зелёным камнем. — Носи сам теперь, отдашь опять кому — обижусь, — и повернувшись, пошла к ожидавшим её каретам.

Глава 4. Подарок императрицы

Служба шла своим чередом. Уже через неделю мундиры, амуниция и обувь егерей были обновлены. Пригнали и две сотни строевых коней. Был создан второй конно-егерский эскадрон, командовать которым Алексей поставил поручика Гагарина. После отбора прибывших кандидатов из четырёх гвардейских и мушкетёрского полков для обучения стрелковому делу школа «Выстрел», как её уже окрестили, начала свою работу. На Крещение у четы Лужиных, живущих в отгороженном занавесками углу казармы, родился сын. Роды принимал полковой врач Илья Павлович. Крестить его решили именем Иван.

— Как Карпыча звали, — пояснил разведчикам Фёдор. — Ну а Ляксей Петрович ещё тогда, ещё в Николаеве говорил, что сам за крёстного будет. Так что вы тут, братцы, уж без обид, ему я пообещал.

— Дэк мы чего, Фёдор Евграфович? Мы вообще ничего, — пожал плечами Смаков. — А ножки-то новорождённому мыть будем, али насухо это дело пройдёт?