Егерь императрицы. Гвардия, вперёд!

«Однако! — удивился Алексей и, увидев святящееся, довольное лицо Платона Зубова, стоящего среди свиты, всё понял. — Да и бог с ним, — выдохнул он облачко пара на мороз. — Рановато, конечно, такие награды Андрюхе иметь, и через чин ему скакать рано, хотя офицер-то ведь он храбрый и грамотный, вон как хорошо у Дуная в поисках повоевал. Пуща-ай награждают, жалко, что ли?! Свой ведь, родной как-никак…»

— Проведи-ка меня вдоль строя, Алексей Петрович, — попросила бригадира Екатерина. — Обустроились на новом месте, обжились немного?

— Так точно, государыня, — кивнул Егоров. — Уже и к караульной очередной службе приступили. За деревней Волоково у Чёрной речки своими силами учебный полигон отстраиваем и большое стрельбище.

— Молодцы, не сидите на месте, — покачала та головой. — Платоша мне рассказывал про отменное умение егерей в стрельбе. Неужто каждый из здесь стоящих рядовых не хуже именитых моих охотников, что сейчас за спиной толкутся, умеют точно пулю класть?

— Каждый, матушка, — твёрдо ответил Алексей. — Разве что в учебной роте не все, и в интендантской службе. За строевые же роты и эскадрон я уверен.

— Хорошо, — улыбнулась Екатерина, — как-нибудь приеду посмотреть на ваши егерские учения. А почему я спешенный эскадрон один только вижу? — остановилась она у строя, возглавляемого Воронцовым. — Разговор же о необходимости двух в полку шёл, Алексей Петрович? Или у вас дел для конных егерей мало?

— Никак нет, государыня, — вытянулся тот перед императрицей, — дел множество, полторы сотни конных егерей капитана Воронцова всё время на выездах. Правда, строевых лошадей не хватает, приходится иногда и на тягловых, на тех, что сани толкают, выезжать.

— Хороша у меня гвардия, — прищурила та глаза. — Как мужики извозчики она у нас, выходит? Князь, у вас есть всему этому хоть какое-то объяснение? — обернулась она к свите.

Около побледневшего Салтыкова быстро образовалось пустое пространство. Миг — и все вельможи отступили от него в стороны.

— Ваше императорское величество, проект по обустройству гвардейского полка только две недели как вами утверждён, — проговорил он, сгорбившись. — Мы не успели ещё…

— Я знаю, когда я его утвердила, — произнесла ледяным тоном Екатерина. — И вы, Николай Иванович, мне обещали незамедлительно принять все меры, чтобы полк действительно получил гвардейское обеспечение. Что же я вижу на смотре? Обувка, шинели и каски — всё старое, армейское, с дальнего марша ещё оставшееся. Коней хороших нет, с провиантом и фуражом трудности, полной нормы выдачи нет. Небось, к созданию стрелковой школы ещё и вовсе даже не приступали?

— Нет, матушка, виноват, простите, не успел я, — блеял Салтыков. — Исправлюсь, обязательно исправлюсь, государыня.

— Экий же вы неловкий, Николай Иванович, — покачала головой императрица. — Ведь боевым генералом когда-то были. В первую войну с турками вместе с князем Голицыным Хотин брали. Похоже, вам учительство при наследниках ближе, чем военное дело. Смотрите, князь, даю вам два месяца — хорошо, три, но чтобы к весне всё в полку было поправлено. По новым казармам я уж молчу, их вы летом строить начнёте, а вот по всему остальному — чтобы до меня даже и слухи не доходили о каком-либо нерадении в вашем ведомстве.

— Слушаюсь, матушка! Ей-богу, расшибусь, но всё сделаю! — истово перекрестился тот.

— Ну-ну, поглядим, как вы расшибётесь, — хмыкнула та и пошла дальше. — Вот эти самые штуцера у вас чуть ли не на целую версту пулю в цель кладут? — остановилась она подле команды отборных полковых стрелков.

— Увы, государыня, только на треть, — вздохнул Егоров, — да и то без полной уверенности, что в одиночную цель попадёшь. На таком расстоянии и человек-то меньше малой мурашки видится, другое дело, если войсковая колонна идёт.