Эгипет. Том 2

Декан — как и любой, кто собирался взять его на работу,— был поражен резюме Пирса: как он бросил или был уволен из Барнабас-колледжа, где имел постоянный контракт; как затем исчез (резюме объясняло это работой над книгой, но книги никакой не было); как некоторое время спустя всплыл на поверхность в частной школе второго уровня, преподавая историю и английский; как руководил шахматным и дискуссионным клубами. Пирс, сложив руки на коленях, знал, на что это похоже, и знал лучше, чем мог объяснить. Никогда не жалуйся, ничего не объясняй.

— Нижняя Академия, — сказал декан, валуноподобный темнокожий мужчина в тесном костюме-тройке с жестким воротничком, тоже тесным, седая щетина на больших щеках. — Не думаю, что слышал про такую школу. Она большая?

— Маленькая, — ответил Пирс.

— Нижняя?

— Нижняя. — Превосходное, даже вызывающее название, но сейчас попечители пересмотрели свое мнение. — Основана пятьдесят лет назад.

Неулыбающийся декан продолжал рассматривать название, как будто оно стало прозрачным и позволяло увидеть за ним это заведение.

— У вас там был дом.

— Да, и я заведовал пансионом, — сказал Пирс, почувствовав волну бессмысленного раздражения.

— Вы женаты?

— Да. Уже три года.

— Ваша жена тоже преподает?

— Нет, о нет. Она. Она собирается учиться на медсестру, и ее уже приняли в городскую школу для медсестер. Поэтому я тоже ищу работу в этом городе. — Пирс не стал продолжать, вряд ли декана интересуют его удобства. Он скрестил ноги.

— Хорошо, что вы возвращаетесь к вашему призванию, — сказал декан. — Думаю, вы сами увидите, что студенты здесь будут отличаться от тех, которые у вас были в прошлом, в других учебных заведениях. Некоторые из них не достигли даже уровня старших классов вашей частной школы. С другой стороны, они принесут в ваш класс богатство другого опыта, жизненного. И вы увидите, что они горят желанием взять от вас все, что они смогут использовать в жизни. В отличие от некоторых молодых людей в других колледжах, большинство наших студентов — и не все они молоды — точно знают, почему они здесь, чего они хотят от этого заведения, и готовы работать, чтобы получить это. Замечательные люди, многие из них.

Пирс кивнул. Он наклонился вперед, весь внимание. Он понимал, что декан имеет в виду и на что будут похожи студенты; в некотором смысле он сам был таким. Он обнаружил, что, хотя никогда не встречался ни с одним из них, они растрогали его, они и круглый человек перед ним, его деликатная серьезность, его осторожная напыщенность; декан, кажется, любил их, потому что сам прошел той же дорогой, что и его студенты. Движимый тем же, чем был обременен Пирс: старым призванием.

— Фрэнк Уокер Барр, — сказал декан, возвращаясь к тощему резюме Пирса. — Это имя.

— Да.

— Он руководил вашей диссертацией.

— Да. — Не совсем точно, но Барр, безусловно, не будет это отрицать. Больше не будет.

— Его так и не нашли, — сказал декан.

— Да. Не нашли.

Несколько лет назад, во время экспедиции, в которую входило еще двое ученых, Барр исчез в пустыне к югу от Каира. Его так и не нашли: ни слухов, ни тела, ни рассказа. Он (вероятно, возможно) ушел ночью из домика, в котором остановилась экспедиция. Долина Царей^[571], написали американские газеты, но на самом деле безымянное место к югу от нее, недалеко от древнего святилища на острове Филэ.

— Удивительно.

— Да.

— Великий ученый.

— Да.

«Исида, все еще почитаемая в Филэ», сказал писатель конца пятого века нашей эры^[572]. Именно Исида «розами и молитвами» вернула Луцию из романа Апулея человеческий облик, когда его наконец посетил ее образ. «Тело ее облекало одеяние, многоцветное, из тонкого виссона, иногда желтое, иногда розовое, иногда пылающее, а иногда (что больше всего поразило мой воспаленный дух) темное и мрачное, покрытое черным плащом, на котором сияли звезды^[573]. (В переводе Адлингтона^[574]) И удостоила она меня божественным вещанием: — Вот я пред тобою, Луций, твоими стенаниями и молитвами тронутая».

«Небо пустыни не похоже на наше, — обычно говорил Барр студентам на своих семинарах по истории истории и Пирсу среди них, — и как только ты оказываешься по ним, ты понимаешь, без всяких сомнений, что звезды — это боги, и они рядом».