Египет в канун экспедиции Бонапарта (1776-1798)

Стража продолжала занимать [городские] ворота, причиняя большой вред податному люду, мелким торговцам, феллахам, приезжающим из деревень с сыром, маслом, с соломой и тому подобным. Каждому, желающему пройти через ворота, стража чинила препятствия, не давая войти в город, не получав денег за это, даже если это был [просто] прохожий. В воскресенье 20-го числа этого месяца (1.XII.1787) [из крепости в город] спустился ага, предшествуемый вали, а впереди следовал глашатай, оповещавший всех алдашатов, принадлежащих к оджакам, чтобы те по своим частям получили удостоверения. Каждого, у кого по истечении трех дней не окажется удостоверения, ожидают тяжелые последствия. На руках глашатая имелся фирман паши.

Тогда же Исма'ил-бей отправился в Булак, чтобы осмотреть завершенное строительство корабля ширкифалик. Строительство его затянулось по сравнению с намеченным при спешно отозванном Хасан-паше. Корабль все совершенствовали и отлили огромное количество ядер для пушек. Увидев его, Исма'ил-бей поразился и велел заложить еще два таких же, подготовить военное снаряжение, большое количество сухарей и всего прочего.

В понедельник приехал [в Каир] посланец к эмирам Верхнего Египта с грамотой. Это тот, кто был направлен пашой, а сопровождал его другой — со стороны Исма'ил-бея. У каждого из них на руках было по посланию, одно адресовано паше, а другое — шейхам.

Наутро во вторник созвали диван для прочтения ответов, краткое содержание которых сводится вот к чему: “Вы приписываете нам нарушение договора, в действительности же договор нарушили вы, отправив заложниками наших братьев, которых взял с собой при отъезде в Турцию капудан-паша. А что вы сотворили в наших домах, как поступили с нашими женщинами!

Когда все это произошло, то некоторые из нас по вспыльчивости двинулись в Нижний Египет. Нам пришлось последовать за ними, чтобы возвратить их, но они не подчинились, и мы соединились с ними”. Вот каковы их слова.

Когда прочитали [такой] ответ в присутствии всех, то договорились отправить [эмирам] другое послание от имени паши и шейхов — вежливое письмо с оправдательными отговорками. Спешка и заинтересованность стали очевидными.

Месяц раби' I начался в среду (11.XII.1787). 2-го числа этого месяца ага верхом проехал по базарам, он останавливался у караван-сараев и лавок в поисках алдашат. Въехав на базар Хан ал-Халили, он, заметив нескольких из них, сказал им: “Завтра явитесь в полицию (ат-табдил)”. Тем, у кого не оказывалось удостоверения, отрезали ухо или нос.

Тогда же дали отставку Ахмаду-эфенди ас-Сага'и ар-руз-намджи, уволив его из рузнаме по болезни. Вместо него назначили Ахмада-эфенди, известного по прозвищу Абу Калба Калфа ал-Анбар.

6-го числа этого месяца (16.XII.1787) отправили шейха Ахмада ибн Йунуса с ответным посланием [к мятежным эмирам]. Им отписали также Самахуд[690] и Бардис[691] — в дополнение к тому, чем они владеют. В действительности же они принадлежали им.

Во вторник 'Абди-паша и Исма'ил-бей по приглашению шейха ал-Бакри приехали к нему в дом по случаю празднования дня рождения Пророка[692].

Когда /155/ они уселись, паша обратил свой взгляд в направлении квартала христиан и стал расспрашивать о нем. Ему сказали, что это дома христиан. И он велел разрушить [этот квартал] и объявить им, что ездить им разрешается лишь на ослах. Посредничество в их интересах завершилось договоренностью об уплате христианами тридцати пяти тысяч реалов, в том числе семнадцать тысяч [пало на] сирийцев, а остальное — на писцов.

В понедельник 18-го числа этого месяца (28.XII.1787) приехал шейх Ахмад Йунус и тот, кто был послан в качестве сопровождающего со стороны паши.

Наутро у паши собрался диван, здесь читали послания, содержащие все то, о чем [эмиры] писали в предыдущих своих письмах: что нет речи об их возвращении, что они будут преследовать своих противников, [т. е. Исма'ил-бея и Хасан-бея ал-Джиддави. — X. К]. Что же касается паши, [начальников] оджаков и шейхов, то к ним это не относится. Служить им день за днем — вот в чем [мятежные] эмиры видели свою задачу.