Читаем Египетские сказки полностью

Два отряда бились уже с четвертого часа утра до девятого часа вечера, и непрестанно воители побивали друг друга. Наконец Анкгору, сын Гарбиза, царевич из Тиомэ, поднялся, чтобы освободить другого отважного из отрядов Сэбэннигоса, и они побежали к реке. Но Монтубаал был на реке в своей ладье; он услышал громкое сетование, что доносилось от дружины, и ржание коней, и ему сказали: «Это дружина из областей Сэбэннитоса, которая бежит от твоих братьев». Он сказал: «Пребудь со мной, о, Баал, бог великий, мой бог! Вот, девятый час, и сердце мое смятено, ибо не принял я участия в битве и войне!» Он надел свою кольчугу, и он схватил свои воинские доспехи, и он устремился навстречу дружине области Сэбэннитоса, отрядов Мэндэса и крепости Зауифрэ, Тахаита, сил Великого Владыки Амона в Фивах. Он понес гибель и резню средь них, как Сокхит в свой час ярости, когда гнев ее воспламеняется в сухих травах. Дружина рассеялась пред ним, и гибель понеслась пред их взором, резня средь них; смерть сеяли средь них неустанно. Донесли о том Фараону Пэтубастису, и уста его разразились криком великим, он устремился вниз с возвышенного своего помоста. Фараон сказал: «Великий вождь Востока, Пакрур, устремись к твоим воителям. Мне донесли, что Монтубаал, сын Инароса, сеет гибель и истребление среди четырех областей. Да прекратит он истребление моей дружины!» Великий вождь Востока сказал: «Да благоволит Фараон отправиться со мною к месту, где находится Монтубаал; я повелю, чтобы прекратил он убиение дружины Египетской!» Пакрур надел свою кольчугу, он вошел на носилки вместе с Фараоном Пэтубзстисом. Они встретили Монтубаала, сына Инароса, на поле битвы, и великий вождь Востока, Пакрур, сказал: «Сын мой Монтубаал, удались с поля битвы. Хорошо ли это, сеять гибель и поражение среди твоих братьев, дружин Египта?» Монтубаал сказал: «Хорошо ли это то, что сделали эти люди, — унести панцирь отца моего Инароса в крепость Зауифрэ, хитростью, и ты не сделал должного, чтобы они нам вернули его?» Царь сказал: «Сдержи твою руку, о, сын мой Монтубаал, и в час, как ты попросил, это случится. Я повелю отнести панцирь в Солнцеград, в место, где он находился раньше, и радость пойдет пред ним, и ликование за ним!» Монтубаал повелел протрубить отбой в своих войсках. Удалились они с ристалища, и было так, точно никто и не бился.

Они же вернулись, Фараон и Пакрур с Монтубаалом, к битве, к месту, где был Пэму, и они нашли его в схватке с Великим Властителем Амона в Фивах. Пэму полуопрокинул своего противника под его щитом из переплетенных камышей: он ударил ногой, он выбил щит на землю и он занес свою руку к мечу своему, как бы для того, чтоб убить. Монтубаал сказал: «Нет, брат мой Пэму, не допусти руки твоей до отмщения этим людям, ибо человек не тростник, который, если срежешь его, он снова вырастет. Поелику Пакрур, отец мой, и Фараон Пэтубастис повелели, чтоб не было битвы, да сделают все, что Фараон сказал относительно панциря, дабы перенести его в место его первичное, и Великий Владыка Амона в Фивах да придет, и да вернется он в дом свой». И они отошли один от другого, но после случилось, что вождь воинств, Пэтэхонсу, вызвал на поединок Анкгору, царского наследника, и он поглумился над ним в насмешку. Пэтэхонсу одним прыжком наскочил на него сзади, и он нанес Анкгору, царскому наследнику, удар, суровее камня, горячее огня, легче дыхания, быстрее ветра. Анкгору не смог ни овладеть нападеньем, ни отразить, и Пэтэхонсу держал его, полуопрокинутым перед собой, под щитом своим из переплетенных камышей. Пэтэхонсу ударил его о землю, он поднял свою руку, он взмахнул кривым своим мечом, и громкий ропот и глубокий вопль пронесся средь воинств Египта, по причине Анкгору, царского наследника. Весть не осталась скрытой и в том месте, где был Фараон: «Пэтэхонсу опрокинул Анкгору, твоего сына, на землю, и он заносит свою руку и кривой свой меч на него, чтобы погубить его». Царь Фараон великую от этого ощутил тоску. Он сказал: «Будь жалостлив ко мне, Амонра, владыка, царь Богограда, бог великий, мой бог! Я сделал все, что мог, дабы отвратить битву и войну, но меня не послушали!» Когда он сказал это, поспешил он, и он схватил руку Пэтэхонсу. Царь сказал: «Сын мой Пэтэхонсу, сохрани ему жизнь, отврати твою руку от сына моего, побойся, если убьешь ты его, не настал бы час моей кары. Твое отмщение, ты возымел его, и ты победил в твоей войне, и рука твоя сильна во всем Египте!» Великий вождь Востока, Пакрур сказал: «Отврати твою руку от Анкгору, по причине Фараона, отца его, ибо он дыхание его». И он отошел от Анкгору, царского наследника. Фараон сказал: «Именем Амонра, царя Богограда, бога великого, моего бога, это сделано дружиной области Мэндэса, и Великий Владыка Амона в Фивах повергнут, и Пэтэхонсу победил его, равно и дружины четырех областей наиболее значительных в Египте; остается только повелеть кончить резню».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Семь красавиц
Семь красавиц

"Семь красавиц" - четвертая поэма Низами из его бессмертной "Пятерицы" - значительно отличается от других поэм. В нее, наряду с описанием жизни и подвигов древнеиранского царя Бахрама, включены сказочные новеллы, рассказанные семью женами Бахрама -семью царевнами из семи стран света, живущими в семи дворцах, каждый из которых имеет свой цвет, соответствующий определенному дню недели. Символика и фантастические элементы новелл переплетаются с описаниями реальной действительности. Как и в других поэмах, Низами в "Семи красавицах" проповедует идеалы справедливости и добра.Поэма была заказана Низами правителем Мераги Аладдином Курпа-Арсланом (1174-1208). В поэме Низами возвращается к проблеме ответственности правителя за своих подданных. Быть носителем верховной власти, утверждает поэт, не означает проводить приятно время. Неограниченные права даны государю одновременно с его обязанностями по отношению к стране и подданным. Эта идея нашла художественное воплощение в описании жизни и подвигов Бахрама - Гура, его пиров и охот, во вставных новеллах.

Низами Гянджеви , Низами Гянджеви

Древневосточная литература / Мифы. Легенды. Эпос / Древние книги
Рубаи
Рубаи

Имя персидского поэта и мыслителя XII века Омара Хайяма хорошо известно каждому. Его четверостишия – рубаи – занимают особое место в сокровищнице мировой культуры. Их цитируют все, кто любит слово: от тамады на пышной свадьбе до умудренного жизнью отшельника-писателя. На протяжении многих столетий рубаи привлекают ценителей прекрасного своей драгоценной словесной огранкой. В безукоризненном четверостишии Хайяма умещается весь жизненный опыт человека: это и веселый спор с Судьбой, и печальные беседы с Вечностью. Хайям сделал жанр рубаи широко известным, довел эту поэтическую форму до совершенства и оставил потомкам вечное послание, проникнутое редкостной свободой духа.

Дмитрий Бекетов , Мехсети Гянджеви , Омар Хайям , Эмир Эмиров

Поэзия / Поэзия Востока / Древневосточная литература / Стихи и поэзия / Древние книги
Исторические записки. Т. IX. Жизнеописания
Исторические записки. Т. IX. Жизнеописания

Девятый том «Исторических записок» завершает публикацию перевода труда древнекитайского историка Сыма Цяня (145-87 гг. до н.э.) на русский язык. Том содержит заключительные 20 глав последнего раздела памятника — Ле чжуань («Жизнеописания»). Исключительный интерес представляют главы, описывающие быт и социальное устройство народов Центральной Азии, Корейского полуострова, Южного Китая (предков вьетнамцев). Поражает своей глубиной и прозорливостью гл. 129,посвященная истории бизнеса, макроэкономике и политэкономии Древнего Китая. Уникален исторический материал об интимной жизни первых ханьских императоров, содержащийся в гл. 125, истинным откровением является гл. 124,повествующая об экономической и социальной мощи повсеместно распространённых клановых криминальных структур.

Сыма Цянь

Древневосточная литература