Эго и архетип

Другим ветхозаветным прототипом крови Христа служит кровь пасхального агнца. В ту ночь, когда все первенцы в земле Египетской должны были быть поражены ангелом мщения Яхве, израильтяне получают повеление заколоть агнца без порока, взять от крови его и помазать на косяках и перекладинах дверей в своих домах. Далее Яхве говорит:

И будет у вас кровь знамением на домах, где вы находитесь, и увижу кровь, и пройду мимо вас, и не будет между вами язвы губительной, когда буду поражать землю Египетскую[289].

В видении пророка Иезекииля упоминается использование Богом знаков, чтобы пометить тех, на кого не падет его гнев. Бог говорит человеку, одетому в льняную одежду, у которого при поясе прибор писца:

Пройди посреди города, посреди Иерусалима, и на челах людей скорбящих, воздыхающих о всех мерзостях, совершающихся среди него, сделай знак[290].

Бог повелевает поразить всех, кто не имеет знака на челе.

Я привел это место из «Книги пророка Иезекииля» еще и потому, что фигура человека, одетого в льняную одежду, у которого при поясе прибор писца, очень уж напоминает фигуру, упомянутую в сновидении, описание которого будет в дальнейшем. В этом сновидении «чернила» символизируют кровь Христа. Кровавая отметка на дверном косяке и отметка на челе в видении пророка Иезекииля суть отметки избранных Богом. Они защищены от кровавого гнева Божьего и от погружения в Красное море, что в символическом отношении одно и то же.

В «Откровении Иоанна Богослова» (7:2–3 и 9:4) упоминается третий вариант этой темы: ангелы ставят печать на чело рабов Божьих числом 144 000, чтобы отметить тех, кто спасется при всеобщем уничтожении.

Кровавое принесение в жертву Христа имеет немало аналогий с принесением в жертву пасхального агнца, чья кровь защищает израильтян от гнева Яхве. Эти аналогии позволяют пролить свет на психологическое значение спасительной силы Христа. В «Исходе» сказано о том, что каждая семья египтян вынуждена принести в жертву первенца. Израильтяне были освобождены от этой обязанности только при условии принесения добровольной жертвы, чья кровь затем была продемонстрирована.

Все это было вызвано жестокосердием фараона. Воцарилось состояние окаменения. Для того чтобы изменить это состояние, должна пролиться кровь. Вещество, из которого состоит душа, должно стать жидким, необходимо его извлечь из жесткого, бесплодного статуса-кво, чтобы жизнь и либидо вновь могли течь свободно.

Когда мы говорим об этом в таких выражениях, то сразу видим, что эти образы имеют отношение к внутренней жизни человека. Стремление к индивидуации, символизируемое Яхве, требует изменения, освобождения порабощенных и вытесненных способностей. Наше египетское сердце должно уступить, иначе кровь будет извлечена силой. В той мере, в какой либидо с помощью жертвенной установки добровольно переносится на выполнение сверхличных задач, удается избежать разрушительных последствий для личности, которые возникают, когда эго противопоставляет свою волю требованиям полноты, Самости.

Христос отождествляется с пасхальным агнцем, его называют Агнцем Божьим (Agnus Dei). Кроме того, согласно объективной оценке символизма, Христос как первородный сын Божий отождествляется с принесением в жертву первенцев в земле Египетской. Насколько мне известно, в традиционной системе толкования отсутствует это заключение, хотя оно необходимо для полного психологического понимания этого мифа. Искупительная жертва всегда приносится при смешении настроений — кротости, как у агнца, и непримиримости, как у фараона. В лучшем случае эго, подобно Христу в Гефсиманском саду, соглашается, хотя и неохотно, пойти на жертву.

О символике принесения в жертву агнца можно говорить бесконечно. Поскольку агнец символизирует невинность, кротость и чистоту, он олицетворяет нечто такое, что мы меньше всего хотели бы убить.

Эта тема нередко возникает в сновидениях. Например, у меня была пациентка с так называемым комплексом Иова или Ахава, который проявлялся в неиссякаемой обиде на Бога за то, что он позволил страдать юным и невинным. Однажды ей приснилось, что должны принести в жертву агнца, — она не могла вынести этого зрелища. В этом случае приходится жертвовать кроткой невинностью детства, похожей на ягненка, — ожиданием, что действительность подчиняется или должна подчиняться вселюбящему отцу. «Кровь агнца» должна быть извлечена из этой незрелой установки, чтобы требование детского эго стало активной силой, мотивирующей сознательную личность. Принесение в жертву непорочной чистоты также предполагает осознание существования тени. Это осознание освобождает человека от отождествления с ролью невинной жертвы и от склонности проецировать злого палача на Бога или на ближнего.

3. Христос и Дионис