Его княгиня

— Таро говорил, что знавал ее раньше.

И тут же — горькие воспоминания. Наверняка Таро любил без памяти госпожу, а может, и она любила его.

— Наверняка поэтому он и приказал тебе туда идти.

— Он не приказывал, я сама иду, — Злата начинала сердиться.

— Да тебе-то туда зачем, а? От замка Лорин по карте до твоего мужа рукой подать. И если ты прячешься от владетельного князя, то глупо идти прямо ему в руки.

Она пожала плечами. Ишь ты, любопытный какой попался. Но тут ей особо и скрывать нечего.

Наверное, Мирослав, рискующий собой ради незнакомой женщины, имеет право знать.

— Таро говорил, что в замке Лорин я смогу исцелить свой недуг. Вот и иду.

— Это тот недуг, от которого ты помирала?

«Я помирала оттого, что Таро выцедил меня по капле, а потом ваша Велея накормила отравой», — вертелось на языке, но Злата лишь усмехнулась.

— Нет, Мирослав. Наверное, тебе я могу сказать как есть… У меня иной недуг, за который меня и наказывал мой законный муж. У меня не рождаются дети.

Воцарилось недолгое молчание. Мирослав шел молча. Злата покосилась на него, и к собственному удивлению поняла, что сын Ратибора покраснел, весь залился румянцем.

— Такое только богам вылечить под силу, — наконец смущенно процедил он.

— Таро говорил, что меня вылечат в замке Лорин. У меня нет причин не верить.

Снова тишина, только тихий хруст снега под ногами да где-то неподалеку растрещалась сорока.

— Ты… поэтому сбежала от мужа? Чтобы исцелиться?

— Нет, — она усмехнулась. Какой же наивный еще этот Мирослав. Хоть и знает, как женщину превратить в прыщавого юнца, а совершенно не понимает, как в жизни случается. — Если бы я не сбежала, он бы меня просто убил. Забил до смерти.

Мирослав даже остановился. Уставился на нее с изумлением. Хотел что-то сказать, светло-

серые глаза так и горят… но затем прикусил губу и промолчал.

Сорока снова раскричалась где-то рядом.

Мирослав вскинулся, раздувая ноздри.

— Что? что такое?.. — Злата невольно схватила его за рукав.

Мужчина молча сунул ей, остолбеневшей, тяжелый охотничий нож.

— Что-то здесь нечисто. Если что — беги, прячься.

— Ты думаешь…

Она не успела договорить. Рот стремительно наполнился кислой слюной, и Злата подумала, что ее вот-вот стошнит — теперь уже от ужаса.

Потому что в каких-нибудь десяти шагах из леса на дорогу вынырнули растрепанные фигуры.

Злата, соображая с трудом, отмечала какие-то совершенно незначимые детали — драный тулуп, растрепанная борода, дикий, звериный взгляд.

— Стооой!

Мирослав загородил собой Злату. Быстро шепнул:

— Лучше тебе бежать, княгиня.

— А ты… как?

— Скорее всего, уже никак…

«Теф, помоги нам», — Злата с досадой глянула на чистое, словно умытое небо. Пусть это будет просто страшный сон. Пусть эти разбойники — а это в самом деле разбойники — только снятся…

Взгляд невольно зацепился за ближайшего — ни дать, ни взять, дикий зверь. Только, в отличие от животного, вооружен топором.

Боги! Да ведь все они при оружии. Самый высокий — с деревянной, утыканой шипами, палицей.

— Беги, — повторил Мирослав, выдергивая из ножен меч, — эти не отпустят. И ты со своим ножом здесь ничем не поможешь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Она быстро огляделась. Разбойники медленно, не торопясь, заходили с двух сторон, беря в кольцо. Если бежать — то только сейчас, позже уже не получится.

— Прости, — сжала локоть Мирослава, — прости…

— Боги милостивы.

Злата бросилась наутек. До Сежды было далеко, тракт — пуст. Позади раздался звон оружия, кто-то вскрикнул и — тяжело затопали следом. Она обернулась, увидела двух мужиков, бегущих за ней. Мирослав отбивался еще от двоих, но было видно, что долго не продержится.

Куда ему против дюжего детины с тяжелой палицей…

«Но что я могу сделать? Что?!!»

Дыхание сбилось. Задыхаясь, она все еще бежала, но ноги уже казались неподъемно-тяжелыми.

А потом — сильный удар в спину, и она, падая, едва успела выставить вперед руки. Выронила нож. Шапка слетела.

— Ах ты, сучонок!

Ее схватили за волосы, задирая голову вверх. Перед глазами мелькнуло лезвие ножа, иззубренное, в ржавых разводах.

Все…

И ледяное, вытягивающее жизнь прикосновение металла к горлу.

Злата зажмурилась.

«Таро… ты ждешь меня? Ждешь?»

Ничего не произошло. Злата приоткрыла глаза — оказывается, ее никто не держал.

Подобравшись, быстро встала на четвереньки, потом и вовсе поднялась, готовая бежать дальше. Хенеш, если ее не убили прямо сейчас, то самое время дать стрекача.

Кто-то всхлипнул. Хрюкнул.

Она обернулась — и обомлела.

Здровенный косматый детина выронил нож. Стоял и с детским удивлением рассматривал свою руку, которая… попросту начала стекать с костей, как перчатка. Второй разбойник, что гнался за ней, попросту улепетывал, сверкая пятками. Рука… вернее, кожа с мясом, мягко шлепнулись на утоптанный снег. Мужик перевел взгляд с собственных оголившихся костей на Злату — и она вдруг поняла, что ему не спастись. Грязное, заросшее лицо стремительно побелело, глаза подкатились. Тело упало на снег — так, как падает свежеванная коровья туша.