Его княгиня

— Правда? Таро… не был вашим… — она так и не осмелилась произнеси слово «любовником».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Лорин откинулась на спинку стула и рассмеялась — как будто давно потерянный колокольчик жалобно звякнул.

— Конечно, не был. С чего ты взяла, что нас вообще могло что-то связывать?

— Он говорил, что знавал вас, — смущенно ответила Злата, — а поскольку… мужчины выходили из замка живыми только в одном случае… я решила…

Лорин, похоже, забавлялась. Положила подбородок на сцепленные пальцы, несколько мгновений разглядывала Злату — теперь уже вполне добродушно, а потом сказала:

— Нет, милая. Ты ошиблась в своих предположениях. Мои отношения с Таро были…мм… иного порядка. Тебе, конечно, мало что известно о Разломе, да? Но это уже неважно. Хочешь знать, что такого сделал со мной Таро Гелиссэ?

«А я даже не знала его полного имени», — Злата опечалилась.

В самом деле, кем она была чародею? Так, мимолетным развлечением. Ничего не рассказал о себе. Не счел нужным. Разве так ведут себя с человеком, который по-настоящему близок?

— Он вскрыл мне горло, выпустил всю кровь и сделал вампиром, — с каким-то мрачным удовлетворением произнесла Лорин, — впрочем, его вполне оправдывает то, что все это было необходимостью.

«Сделал вампиром», — эхом отдалось в голове.

Но как же так? Вампиры были очень стары. А если Таро… то сколько же ему лет?

В самом деле, она могла быть для него только мгновением, очередным мгновением его долгой, нечеловечески долгой жизни.

— Я вижу, ты опечалена, — сказала Лорин, — ничего. Так бывает, когда человек, которого ты до определенной степени знала, поворачивается к тебе совсем другим боком. Кстати, ты должна понимать, что Защита Крови, которую он буквально в тебя впечатал, тоже не берется на пустом месте. Кому-то пришлось умереть, чтобы Таро мог тебя защитить таким образом.

— Зачем вы говорите о нем так? — вспылила Злата, — зачем? Чтобы сделать мне больно? Да, я понимаю, что он не был невинной овечкой. Но убить…

И умолкла.

Кажется, тогда она краем уха слышала что-то о смерти другой девушки в доме Ратибора.

Неужели?..

— Таро — прежде всего маг, подаривший миру магию Крови, — твердо произнесла Лорин, — он мыслит чуть по-иному, чем ты. Для него человеческая жизнь — ничто. Пылинка. И ты должна это понять.

Злата резко поднялась.

Ей было больно, очень. Мысли мешались, скакали под черепной коробкой. Вот сейчас, даже не задаваясь особой целью, госпожа Пустошей могла заставить ее возненавидеть Таро Гелиссэ.

Просто потому, что ей, Злате, хотелось быть для него чем-то большим, чем девка на одну ночь. А оказалось, что она как была никем, так и осталась. В самом деле, что она может предложить магу, который прожил столько лет и так много повидал на своем веку? Как есть, пылинка… Но все же что-то оставалось еще. Их общее тепло. Воспоминания, наконец! В них Таро любил ее. Заботился — по-своему, конечно… А самое главное, с Таро она перестала шарахаться от каждой тени. Он забрал ее страх.

Злата гордо вздернула подбородок.

— Может, я и пылинка. Но Таро был добр ко мне. И я… любила его. И даже сейчас люблю.

Лорин печально кивнула.

— Да, понимаю. Но и ты должна понять, кто такой Таро. Любить такого непросто. Даже мертвым.

Злата с силой провела руками по лицу. Затем решительно поглядела на Лорин.

— Не нужно больше ничего о нем рассказывать. Вы ведь ничего хорошего не скажете, да? А плохого мне слушать не хочется. Для себя я все решила.

К вечеру Злата совсем извелась.

После беседы с Лорин стало только хуже. Сотни раз женщина задавала вопрос — зачем? Зачем ты пригрел меня? Ох, лучше бы и не ходить ей за хворостом в тот день. Тогда бы она никогда не узнала Таро, и ей не было бы настолько больно сейчас. И тут уже голос Таро звучал в ушах — но тогда бы у тебя не было и ребенка, и ты бы по-прежнему считала себя бесплодной, проклятой всеми богами, и пряталась бы на краю всеми забытой деревушки.

Отдала на растерзание собственное сердце в обмен на далекое, маячащее миражом счастье.

Она все еще сидела на кровати, бездумно глядя в пестрый ковер на полу, когда в дверь осторожно постучали.

— Да, входите, — вяло отозвалась Злата, но тут же подобралась, сжалась пружиной, когда в спальню вошел Мирослав и плотно прикрыл за собой дверь.

— Ты? — она невольно стиснула кулаки, — мне кажется, сейчас нам не о чем разговаривать.

Мирослав топтался у двери и смотрел на нее как побитая собака на любимого хозяина.

Взъерошенный и жалкий. Болезненно бледный.

— Злата… Позволь мне…

— Послушай меня, — она спрыгнула с кровати, подошла ближе, — я ни в чем тебя не виню. Я уважаю тебя как человека, который пожертвовал всем, чтобы мне помочь. Но, понимаешь ли… я не могу вот просто так взять — и полюбить тебя. Взять — и забыть его.

— Я понимаю, — он торопливо закивал, — я дурак. Я не дал тебе времени. Я вообще думал только о себе.

Злата вздохнула. Ну что он заладил одно и то же?

— Ты не дурак, — произнесла мягко, — но ты не пытаешься меня понять. Зачем ты пришел, Мирослав?