Его княгиня

Парень оглянулся с опаской, как будто их могли подслушивать, шагнул к Злате — та попятилась.

— Нет-нет, постой. Мне нужно сказать тебе кое-что важное. Пожалуйста, выслушай.

— Хорошо… говори.

— Я сейчас услышал разговор между князем Стефаном и госпожой Лорин, — свистящим шепотом произнес Мирослав, — они договорились, что как только ты родишь ребенка, они заберут его.

А тебя… — и красноречиво провел пальцем по горлу.

Злата охнула.

Нет, невозможно.

Они же только что, считай, поговорили с Лорин, и она обещала…

Но не клялась.

Да и с чего она, дурочка деревенская, вообще поверила кровавой госпоже?

— Злата! — Мирослав бросился к ней, подхватил под мышки и аккуратно усадил на кровать.

— Дай… воды, — попросила она.

Мирослав метнулся к столику, и через мгновение вернулся со стаканом полным прохладной воды.

— А что Стефан? — сипло спросила Злата, отпив пару глотков.

Казалось, она вообще не в состоянии соображать. К горлу стремительно подкатила тошнота, и пришлось дышать глубоко и часто.

— А что Стефан? — Мирослав поставил стакан на место, — он сказал, что ненавидит Велеслава и что с великим удовольствием выцедит всю кровь из его любимой женушки, чтобы отправить братцу забальзамированную голову.

— Он не мог…

— Злата! — Мирослав сел рядом, взял ее за плечи и развернул лицом к себе, — князь Стефан не человек более. Он такой же, как госпожа Лорин. Ты для него — пустое место. Впрочем, как и я, как и многие…

— Но это… как же так…

И Злата не выдержала. Слезы хлынула потоком. Видят боги, она так старалась… все зря…

— Злата, — прошептал Мирослав, привлекая ее к себе.

И она плакала навзрыд, уткнувшись ему в плечо, а он нежно, почти боязливо гладил ее по спине, что-то шептал на ухо, зарываясь пальцами в волосы, массируя затылок. Потом Злата ощутила невесомые поцелуи на щеках, Мирослав губами собирал ее слезы.

— Почему они со мной… так? Почему?!!

— Потому что они — не люди.

И когда растерянность Златы достигла пика, он ее поцеловал. Сперва нежно, едва касаясь губ, потом, осмелев, уже напористо, страстно, обозначая желание взять свое. Злата не сопротивлялась. Зачем? Рука Мирослава скользила по спине, обозначая каждый позвонок, другая опустилась с ключицы чуть ниже, коснулась болезненно налитой груди. Злата зарылась пальцами в его густые волосы, которые оказались такими мягкими и шелковистыми наощупь.

Боль в груди не унималась, но как будто начала тонуть в странном тепле, разбуженном умелыми ласками Мирослава. Словно во сне, Злата чувствовала, как он мнет ее грудь, задевая пальцами чувствительные соски, как горячие руки скользнули по бедру, задирая, сминая подол платья. Она застонала, когда он коснулся ее там, провел пальцами по болезненно-чувствительной нежной плоти. Дыхание сбилось окончательно, внизу живота стремительно собиралось ощущение раздражающей пустоты. И в то же время… Мирослав пах по-

другому. Все было другим. Прикосновения, вкус. Перед глазами — лицо зеленоглазого чародея.

«Не могу… не могу!»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нет.

Злата резко отстранилась, одернула платье. И тут же пояснила, еще тяжело дыша, глядя в ошалелые глаза Мирослава.

— Богами отмеряно время, когда нужно предаваться скорби по умершему. И срок этот — год.

Мирослав судорожно вздохнул. Отодвинулся от нее на край кровати и некоторое время молчал.

Злата поборола в себе желание погладить его по плечу, как-то пожалеть. Но понимала, что еще одно прикосновение — и Мирослава уже ничто не удержит. А ей не хотелось, несмотря на ноющую пустоту внизу, на разгоряченное ласками лоно. Быть может когда-нибудь… она и сможет ответить на его чувства. Но не так. Не здесь. Не сейчас…

— Нам нужно бежать, — тихо произнес он, опустив голову и стараясь даже не смотреть на нее, — даже если ты меня никогда не полюбишь. Тебе нужно спасать себя, Злата. Ребенок должен прежде всего быть с матерью, а уж потом все остальное.

— Мне все еще не верится, что они решатся на это…

— А кто ты такая, чтобы с тобой тут цацкались? Очередная девка могущественного чародея?

Злата стиснула зубы. Напомнил, расковырял свежую еще рану.

— Ну и как ты думаешь отсюда бежать? — спросила, глядя в темноту перед собой.

— Я что-нибудь придумаю. Лошади-то наши здесь…

Она так и не смогла уснуть. В висках вместе с пульсом бился вопрос — как же так? Почему госпожа Лорин оказалась настолько жестокой и двуличной? А Стефан? Неужели те изменения, что затронули его тело, искорежили и душу? Оставалась, правда, Зоринка. И Демен. А еще малыш с трогательными каштановыми кудряшками. Но Злата уже не доверяла и им. Кто знает, что за мысли бродят в голове сурового Демена? И как на самом деле относится Зоринка к бывшей не-подруге?

Нужно было спуститься к завтраку, но Злата медлила. Она не представляла, как будет смотреть в глаза Лорин. Да и видеть их не хотелось, никого. Уже давно пора было понять, что ничего человеческого не осталось в этом проклятом замке. Разве что прислуга, немного численная и молчаливая.

Нет-нет, нужно выйти в обеденный зал. Нельзя показать, что знаешь их планы.