Его княгиня

— Все, показывай дорогу!

Парнишка покосился на князя молча, а тому вдруг почудилась насмешка во взгляде.

Неужто и этот знает?!!

Нет, невозможно.

…Скоро они были во дворе Тереши. Велеслав спешился и, не дожидаясь своего караульного, пинком распахнул дверь в избу. За столом сидела вся семья — Терешкин муж, здоровенный патлатый мужик, сама она, немного располневшая, и пятеро детей, один меньше другого.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ты, — зыркнул зло на мужика, — пошел вон.

И больше не смотрел на мужа. Только на детей.

Все они были как на подбор плотненькие, крепенькие как грибы-боровички и похожи друг на друга. Он всматривался в детей, переводил взгляд от одной мордахи к другой… и не видел себя. Ни в ком.

— Владетельный князь… — Терешка низко поклонилась и взволнованно заглянула в глаза, отчего захотелось ее ударить. Так, чтобы кровью умылась.

Он откашлялся, взял ее крепко за локоть и отвел к окну — так, чтобы никто не слышал, о чем будут говорить.

Тереша смотрела на него… как если бы сам Теф вдруг явился с неба прямиком в ее избу.

Но Велеслава это только раздражало. Как будто жалела его эта дура-баба.

— Все твои дети… среди них есть мои? — спросил он шепотом.

В широко распахнутых карих глазах женщины появилось понимание. Она на мгновение задумалась, потом покачала головой.

— Нет, мой князь. Все мои дети прижиты от мужа.

— Правду говори, — шикнул Велеслав, — за правду — хорошо награжу, а ребенка в терем возьму, воспитаю.

Тереша только заморгала растерянно. Было видно, что ей отчаянно хочется, чтобы кто-нибудь из пятерых детей был зачат от князя, но… соврать она не решалась. Или же была слишком честной для столь низкой лжи.

— Здесь нет твоих детей, княже, — прошептала она горестно.

— Почему так уверена?

— Когда владетельный князь допускал меня в свои покои, муж мой был в отъезде. Целый год.

И только когда приехал, я понесла.

Велеслав отвернулся.

То есть, значит, он развлекался с Терешкой почти год, и за этот год она не забеременнела.

Во рту стремительно собиралась горечь. Снова захотелось крушить все, что попадется под руку. Но честность Тереши заставила кое-как себя обуздать. Велеслав скрипнул зубами, потом тихо сказал:

— Про разговор этот молчи. Скажешь кому — отправишься к Горбуну. Понятно?

Она молча кивнула, а на глаза навернулись слезы, и губы задрожали.

— Я благодарен тебе за честность, — процедил Велеслав.

Сунул руку в кошель, черпнул серебра — не считал, сколько — и силой вложил в мягкую ладонь женщины.

— Это тебе. За преданность.

Не говоря более ни слова, он развернулся и пошел прочь.

В мыслях просыпался поутихший было голос Ньера.

… - Князь! Князь, проснитесь.

Голос Зимия вырвал из тяжелой, вязкой дремы.

Он вздрогнул всем телом, поднял голову — оказалось, что так и уснул, сидя за столом, припечатав щекой так и не дописанное письмо сыну Берислава.

— Ты?.. — прокашлялся, прочищая горло, — я ж тебя по деревням отправил.

Что-то было не так. Всегда сдержанный и холодный под стать своему имени, Зимий буквально светился. Ну прямо как новенький медяк.

— Княже, тут такое дело… Княгиня нашлась!

Велеслав, тупо глядя перед собой, еще раз повторил новость про себя. Затем подозрительно оглядел Зимия — не насмехается ли? И только потом, очень осторожно поинтересовался:

— И где она сейчас, моя дражайшая княгиня?

— Да где? В палатах, где совет созываешь.

Велеслав помассировал виски. Ему не хотелось никуда идти. Наоборот, хотелось снова уронить голову на стол и спать дальше. И — вот ведь странно! — столько раз он представлял себе этот момент, когда ему доложат о поимке беглой и неверной жены, что опозорила его на все княжество, и столько раз в предвкушении быстрее бежала кровь по жилам… А вот поди ж ты… Зимий докладывает о том, что Злату притащили, наконец, к законному мужу, а ему почти все равно. Ни радости. Ни злости. Холод, пустота. Все выгорело, остался лишь пепел.

— Так что, княже? — Зимий взирал на него с плохо скрываемым недоумением, — выйдешь, али что? Там еще мужик, который нам ее отдал. Говорил, что тебе вез. Его бы наградить.

Велеслав потрогал амулет, убедился в том, что золотой медальон по-прежнему под рубахой.

Любопытно, кто это тащил сюда Злату… И не замыслил ли чего?

Конечно же, не стоило ожидать от простого мужика коварных замыслов. Это вам не Таро, и даже не Ньер. Но кто знает?

— Пойдем.

Поднялся из-за стола, поправил одежду. Расправил плечи. Владетельный князь всегда должен им оставаться, особенно в глазах подданных.

— Погоди… Что она говорила?

Зимий повел плечом.

— Ничего, княже. Да мы и не спрашивали. Не наше это дело.

— Точно, не ваше… А мужик этот, что собой представляет?

— Ну, как… Парень молодой. Сказал, что награду хочет за пойманную жену.

— Знал, значит, что Злата — беглая жена, — пробормотал Велеслав и задумался.

…Он сразу увидел ее, золотое пятно на фоне темных силуэтов латников. Волосы расплескались по плечам, сияли на солнце.